Третья пуля

Дым! Кто бы мог предположить! Из трёх точек перед ним клубились красные, зелёные и синие облака, носимые ветром и застилавшие цветным туманом неровную землю плоской вершины холма, словно волшебным экраном укутывавшие и маскировавшие любое движение. Роскошная импровизация. Старый ублюдок откровенно хорош!

Синий лидер не собирался отсиживаться и пошёл вперёд, ощущая себя неуязвимым. Он знал, что остался один, так что дело превращалось в разборку двух мужчин. Подберись он достаточно близко для рукопашной — и победа будет за ним. У него было девять чёрных поясов и он знал всякое дерьмо, о котором ни книг не написано, ни названия не придумано. Отцепив более тяжёлый МК48, он отделил коробку с лентой и отбросил подальше, затем открыл крышку подачи ленты, чтобы этот плохиш не смог использовать пулемёт против него. Также он обдумал идею избавиться и от карабина, оставшись только с пистолетом, что добавит ему подвижности и позволить развернуться во всю ширь его превосходящей мощи, скорости и выносливости, однако решил не делать этого. Старик-шутник определённо знал пару приколов и в это время мог уже кружным путём идти вниз по склону, находясь прямо сейчас в паре сотен ярдов ниже по склону, мчась как чёрт и зная, что в расстоянии кроется его выживание.

Он стоял, всматриваясь в рассеивавшийся дым от двух крайних справа гранат, пытаясь разглядеть цель. Никого. Суэггер был где-то дальше, но Синий лидер не видел его. Это было похоже на зачистку помещения: двое засевших людей, пробирающихся через лабиринт с оружием наготове. Кто кого раньше увидит? Кто первым выстрелит? Кто победит?

Поглядев направо и налево, где он всё так же никого не увидел и чувствуя порывы ветра и тёплое солнце, он скинул свою кепку и рывком отбросил ларингофон и наушники для пущей собранности. Осторожно обследовав промежутки между скалами и кусты, передвигаясь в приседе коммандо, во время обхода очередного валуна он боковым зрением заметил метнувшееся движение: человека, отступившего из-за невозможности выстрелить. Однако, у Синего лидера такая возможность была, что он и сделал, будучи уверенным что попал.

Нужно подождать.

Ничего.

— Суэггер, сдавайся. Я знаю, что подстрелил тебя. Я видел кровь. Ничего хорошего в том, чтобы умереть как крыса.

Ответа не было. Он мёртв?

Пройдя несколько футов, он был вознаграждён цепочкой кровавых следов.

Достал его!

Достал его!

Достал…

Суэггер со всей силы ударил его лбом в голову, отчего они оба почти потеряли сознание, однако ожидавший этого Суэггер пришёл в себя раньше и добавил оппоненту прикладом, взявшись за ствол старого оружия.

Синий лидер упал настолько натурально, что притвориться было невозможно, однако уже через секунду зашевелился, пытаясь прорваться сквозь отупение, разлившееся от удара. Но Боб уже вдавил ствол ему в горло, свободной же рукой вытащил боевой нож, расстегнул «Уэлкро» и достал оттуда «Уилсон», отбросив его и вслед за ним отправил М6.

Нагнувшись над британцем, Боб ещё сильнее вжал тупое дуло «Томпсона» в его горло и спросил?

— Звание, боец?

— Я…что, что ты…

— Звание и часть, чтоб ты сдох.

— Майор, сорок второй батальон коммандо, королевская морская пехота.

— Майор, зови сюда вертолёт немедленно. Пыхни спасательным дымом и забирай людей. Один точно кончился, может и другой тоже, а может и нет. Быстро вези их в Хартфорд, там реанимация, где их спасут. Это тебе последний приказ как офицеру.

— Я тебя подстрелил, — сказал майор.

— В ё. ное бедро. Мне туда столько раз попадали, что я и считать бросил — пули отскакивают. Теперь забирай людей, побереги их жизни.

— Почему? — спросил майор. — Не понимаю.

— Мне нужна только одна голова на стену. Не ваша.

Я слышал весь бой. Короткий, жестокий и, какими обычно бывают эти вещи, мерзкий. Пальба, крики, паника по радио, вопли, что-то похожее на звуки борьбы и затем тишина, вслед за которой последовало рассоединение. Воздушные волны обнаружены и уничтожены, связь потеряна.

Я склонил голову.

У него получилось, как я понял. Он их каким-то образом опрокинул.

Как я ненавидел Суэггера — так и любил. Боже, насколько же он был великолепен! Неужто опять смог выстоять, против всех опасностей? Такие не умирают, — словно Ахиллес, обмакнутый в бессмертие, — но у меня не было лучника, знающего его пятку…

Порция водки меня успокоила, так что я смог оценить ситуацию здраво. Он мог пока ничего не узнать. Его остановит файерволл вокруг моей новой личности. Так что пусть поищет, и удачи ему в поисках — поскольку Нильс Гарднер, давно мёртвый, создал идеальную личность, которая выстоит против любых попыток разгадки.

Я снова откинулся назад, наблюдая за солнцем, медленно ползущим к закату. Летние дни, когда бывало светло до позднего вечера, вызывали у меня странное впечатление продлившейся жизни, и эти лишние часы я расценивал как подарок: они словно укрепляли меня во мнении, что жизнь моя продлится очень и очень долго, и в конце пути я, будучи как гением, так и долгожителем, всё же одержу победу.

Зазвонил телефон.