Третья пуля

Освальд удалился восвояси, и Свэггер вновь превратился в беглеца. Время от времени он поглядывал на дорожку, ведущую к напоминавшему крепость зданию ЦДХ, стены которого виднелись за деревьями. Боб прочитал досье Стронского, которое Ник раздобыл с помощью одного из своих знакомых в ЦРУ, и знал, что тот был замешан во множестве грязных дел. Но в России все замешаны в грязных делах. Ему известно, что Стронский имел репутацию опытного киллера. Он всегда с успехом решал поставленные задачи и никогда не подводил. Его капиталом была эффективность в сочетании с надежностью. Он хладнокровно выполнял заказы братвы, но никогда не впутывался в их дела.

Таким образом, Свэггер не имел никаких оснований не доверять ему.

– Это «Буревестник-пять», Центральный Дом художника.

Из динамика портативной радиостанции раздался шум помех. Молодой человек, находившийся на крыше здания, терпеливо ждал, пока эфир очистится.

– … громко и четко, «Буревестник-пять», говори.

– Кажется, я вижу Стронского.

– Каково расстояние между вами?

– Метров четыреста. Я на крыше. У него волосы Стронского, его фигура и возраст примерно тот же.

– Куда он направляется?

– Он находится в парке, как вы и говорили. Ведет себя совершенно спокойно. Похоже, не подозревает, что находится под наблюдением.

– Очень хорошо, не обнаруживай себя и следи за развитием событий. Через три минуты снова выходи на связь, доложишь обстановку.

– Слушаюсь.

Молодой наблюдатель сделал все так, как ему было сказано, расположившись у края крыши. По профессии он был рабочим-строителем и трудился в одной из компаний, принадлежавших измайловским. Вместе с коллегами его привлекли к наблюдению за местами, где, как известно, любил появляться Стронский. Для него это настоящее приключение. Как и многие другие молодые люди во всем мире, он мечтал о бандитской романтике.

Он приложил к глазам большой бинокль, некоторое время смотрел в него, после чего вновь вышел на связь.

– «Буревестник-пять».

– Говори.

– Он сидит с кем-то на скамейке. Человек выше его ростом – по крайней мере, у него длиннее ноги. Худой, не такой крупный, как Стронский. По всей вероятности, рабочий. На американца не похож.

– Ты видишь его лицо? Глаза?

– Мне нужно сменить позицию. – Молодой человек подполз ближе к углу. Отсюда ему было лучше видно.

– Они сидят перед памятником Дзержинскому.

– Глаза.

Молодой человек принялся регулировать фокус, пытаясь добиться лучшего разрешения.

– Очень настороженные. Глаза охотника.

– Отлично. Оставайся на месте и не высовывайся.

– Сначала хорошие новости, – сказал Стронский. – Они заключаются в отсутствии плохих новостей.

Свэггер кивнул. Он ждал.

– В те дни КГБ силами технической службы Второго управления проводила всеобъемлющую проверку советских посольств по всему миру на предмет наличия подслушивающих устройств с использованием средств электроники. Они приезжали на несколько дней, на неделю, выполняли работу и составляли отчет для центра, копия которого предоставлялась местному резиденту. Ответственным был назначен товарищ Бухов. Очень педантичный, неторопливый человек и крупный специалист по всевозможным жучкам.

Внимательно слушавший Свэггер понимающе кивнул.

– Советское посольство в Мехико, инспекция 1964 года. Обнаружено двадцать три подслушивающих устройства, восемнадцать изъяты, пять оставлены – вероятно, для снабжения ваших соотечественников дезинформацией.

– Таким образом, в 1963 году…

– Все эти устройства находились на месте, и ваши соотечественники имели возможность прослушивать все здание.

– Да, – сказал Свэггер, – тогда было много информации, по большей части рутинной. Интересно, насколько тщательно она изучалась, кто ее сортировал на первом этапе – наверное, сотрудник низкого ранга – и что из этой информации доходило в конечном счете до начальства?

– Хорошие вопросы, друг мой, но ответы нужно искать в Лэнгли, а не на Лубянке.

– Был там отчет за 1962 год?

– Нет. Проверка только началась в 1962 году, а Мехико не принадлежал к числу высших приоритетов.

Свэггер погрузился в раздумья.

– Самое интересное я оставил напоследок, – сказал Стронский, чрезвычайно довольный своим успехом. – Товарищ Бухов включил в отчет список кабинетов, в которых были обнаружены жучки. Среди них фигурировали кабинеты Яцкова, старшего офицера КГБ и непосредственного начальника Костикова и Нечипоренко, которые первыми допрашивали мистера Ли Харви Освальда.

У Свэггера вырвался непроизвольный вздох.

– Стало быть, ЦРУ было известно, что сказал Освальд в последний день, когда он впал в отчаяние и достал пистолет. Это происходило в кабинете Яцкова.

– Выводы делаете вы. Я лишь рассказываю вам о том, что говорится в отчетах о проводившейся в то время проверке наличия подслушивающих устройств в посольстве.

– Следовательно, – сказал Свэггер, – кто-то в ЦРУ мог знать о покушении Освальда на генерала Уокера. Этому нет доказательств, но и исключать нельзя.

– Вы просто гений. Вы… – Стронский запнулся.

Боб моментально напрягся.