Третья сила

«Что-то тут не чисто», — понял старший лейтенант. И решительно сорвал со второго носильщика респиратор. Глазам изумленных солдат предстало сконфуженное женское лицо, обрамленное густыми рыжими локонами.

Что тут началось!

Гаврилов орал на Бориса, требуя объяснить, каким чудом к ним затесалась баба. Сталкер наседал на Антона Краснобая, не соизволившего предупредить, какой «сюрприз» они с собой тащат. Сам купец только бормотал в ответ: «Я что, я ничего... Это она все, она допекла!» Лена стояла перед разгневанными мужчинами и с гордым блеском в глазах повторяла снова и снова:

— Это мое решение. Я знала, на что иду.

Остальные бойцы стояли, переминаясь с ноги на ногу, с удивлением переводя взгляды с командира на сталкера, с Молота на девушку. Шум стоял страшный. Молотов и Гаврилов багровели все сильнее. Краснобай и Лена Рысева, напротив, бледнели. Антон — от осознания, что во владениях приморцев торговля ему, скорее всего, отныне будет запрещена, Лена — опасаясь, что ее каким-то образом смогут вернуть назад. Пистолет у Лены отобрали в первую же минуту, как только он раскрыла свое инкогнито.

Вся Чернышевская собралась посмотреть, как ругаются друг на друга сталкеры и приморцы. Появились местный весельчак Фил и его молчаливый приятель Будда. Филипп жизнерадостно улыбался, с интересом рассматривал девушку, из-за которой разгорелся скандал, и бормотал себе под нос: «Петушки распетушились, да подраться не решились». Бадархан хмурил лоб и неодобрительно качал головой. Он считал, что женщинам среди сталкеров не место.

Псарев и Суховей отправились выполнять поручение Гаврилова. Бойцы второго ударного отряда расползлись по палаткам, отведенным для них руководством Альянса. Потом разбрелись и прочие зеваки.

— Ладно, кончаем базар, — оборвал затянувшуюся перепалку Гаврилов. — Кто крайний — теперь уже не важно. Все прошляпили. Вопрос в другом — что нам теперь с ней делать? — развернулся к Лене старший лейтенант. — Куда нам ее девать? Не обратно же людей гнать через реку.

Молотов, услышав это, энергично закивал. Совершать утомительный, опасный путь через Неву в шестой раз за неделю у него не было ни сил, ни желания.

— Не надо меня никуда девать, — отрезала Лена твердо, смело глядя Гаврилову прямо в глаза. — Только отпустите на Площадь Ленина. А дальше я сама.

— Э, нет, — покачал головой старший лейтенант. — Только не туда.

— Но почему, почему?! — воскликнула Лена в отчаянии. На ее глазах простой и логичный план, в котором самым сложным и опасным этапом выглядела переправа через реку, а все остальное казалось элементарным, рушился, как карточный домик.

Гаврилов не удостоил ее ответом. Он повернулся к Молотову.

— Я на «Восстания». Не спускай глаз с этой барышни. Мне еще не хватало выговор схлопотать, за то, что тащу в метро непонятно кого, чтоб те шарились непонятно где.

— Я не непонятно кто... — прошептала Лена сквозь слезы.

Старший лейтенант развернулся и зашагал прочь. Борис картинно развел руками, давая понять, что лично он против Лены ничего не имеет, и причину, по которой та рвется на станцию врачей, давно понял, но сделать ничего не может.

Все бойцы разошлись по палаткам. Будда и Фил, пытавшиеся о чем-то поговорить с Молотовым, тоже сбежали. Рыдания Лены, не смолкавшие ни на миг, распугали всех.

«Мужики вообще плохо переносят бабские истерики», — отметил про себя бизнесмен, вспомнив личный богатый опыт общения с представительницами прекрасного пола.

Антон Казимирович, о котором все успели забыть, стоял в тени, за углом палатки, но он не смотрел ни на Лену, ни на Молотова. Взгляд Антона был устремлен за их спины, туда, где между широкими серыми пилонами станции, в полумраке, стоял Владимир Михайлович Фролов.

Никто, кроме купца, не заметил появления на сцене нового действующего лица. Фролов не спешил выходить из тени, ему и оттуда все было отлично видно. Владимир Михайлович пристально оглядел Лену с ног до головы. Фролов знал толк в женской красоте, и, судя по всему, увиденным остался доволен. Коммерсант с «Восстания» поймал взгляд Краснобая и, уважительно хмыкнув, показал ему большой палец.

Этот жест обозначал и восхищение прытью Антона, выполнившего задание, и признание условий сделки, согласно которой бизнес оставался у Краснобая. Антон навел справки и выяснил, что этот Фролов хоть и не гнушался самыми сомнительными методами, добиваясь своего, но условия сделок не нарушал никогда.

А ведь он, по сути дела, ничего не сделал для того, чтобы выполнить поручение. У Краснобая и в мыслях не было похищать девушку — Лена Рысева сама на коленях умоляла его два часа назад взять ее в Большое метро. И вот он привел ее. Прямо в лапы паука-Фролова.

«И что будешь делать? Стоять и смотреть? А как же твоя новая жизнь, а? — раздался в глубине сознания Антона строгий, обличающий голос. —Ты ж такие обещания давал... С прежним покончено, мэ-мэ-мэ. Я теперь буду жить иначе, мэ-мэ-мэ».

Краснобай смутился.