Третья сила

— И ты хочешь сказать, — произнес Дима, сглотнув, дрожащим от волнения голосом.

— Да какой там «хочу сказать». Я, кажется, прямо говорю. Эх, дурачок ты мой...

Рука девушки легла Диме на плечо. Ее пальцы поиграли с мочкой его уха, коснулись щеки.

Свет, проникающий через десятки отверстий между листами фанеры, играл на ее стриженых волосах, на груди, на руках.

Со станции доносилась тихая музыка. Кто-то наигрывал на самодельной дудочке.

Сердце Димы билось все чаще. Он не знал, что ему говорить, как поступить. Мозг его оцепенел. Но сердце подсказывало услужливо: «Ничего не говори. Просто доверься ей. Ты же любишь ее?»

— Наверное, это даже будет красиво, — шепнула Бойцова, придвигаясь ближе, чтобы Дима чувствовал на лице ее горячее дыхание. — Может быть, мне даже не будет плохо. А тебе... Тебе будет хорошо. Это я тебе гарантирую. Ну?

И Соня начала медленно, осторожно снимать с себя кофту, подарок Лены Рысевой.

В этот момент, перекрывая нежные переливы флейты, под сводами станции зазвучал дрожащий, срывающийся на визг голос Василия Стасова. Он кричал в мегафон, поэтому слышно было во всех концах «Проспекта», во всех закоулках.

— Внимание! Внимание! На станции вводится военное положение. Всех мужчин прошу немедленно собраться перед Советом! Повторяю: военное положение!

А потом он добавил уже тише, но все равно достаточно громко, чтобы Соня и Дима услышали:

— На улице идет бой. Отряд Рысева уничтожен.

Часть вторая

ЭТО МЕТРО, ДЕТКА!

 Глава 1

ПРЕДАТЕЛЬ

Ночь накануне Гришиного первого боевого рейда была самой жаркой, самой безумной, самой волшебной в жизни Лены. Эта ночь могла бы не состояться, но рейд перенесли на сутки.

Они долго откладывали первую ночь любви, ожидая, когда получат отдельное жилье, но в этот раз, зная, что завтра ее возлюбленный не просто уходит на улицу, а отправляется на боевое задание, в разведку, Лена отбросила последние сомнения, забыла про все страхи, раскрепостилась. Раскрылась перед Гришей вся, без остатка. И Гриша ответил ей тем же. Он был так чуток, так внимателен к ней, и в то же время так напорист и неутомим, что Лена не могла уже понять, на земле она или на небе...

Все подходит к концу. Кончилась и эта сказочная ночь. В десять утра Гриша кое-как продрал глаза, встал, оделся и тихо вышел из комнаты. Конечно, он хотел остаться с любимой, но приказ Святослава не терпел возражений.

— В половине одиннадцатого чтоб был на «Ладоге»! — сказал отец Лены.

Предстояла серьезная подготовка к вылазке, проверка снаряжения, оружия. В последний раз, прежде чем закрылась дверь, Гриша полюбовался рыжими локонами его любимой девушки, сладко спящей под мягким одеялом, тихо вздохнул и отправился на задание.

Лена спала.

Ей снились прекрасные, безмятежные сны об их с Гришей совместном будущем. В одних видениях она нянчила одного малыша, в других — сразу двоих. Потом картинка менялась и она видел своего отца, уже совсем седого, но все еще бравого и крепкого, в окружении галдящих внуков. Лена безмятежно улыбалась во сне...

Но вдруг все изменилось. Сон стремительно превратился из идиллии в кровавый хаос, стал страшным, зловещим, пугающим.

Из-за двери раздались выстрелы, сдавленный крик, потом дробный топот десятков ног, и в комнату, где возился с внучатами Святослав, ворвались солдаты в зеленых плащах со стеками на боках. Веганцы. Они застрелили обоих малышей, зверски избили прикладами Святослава, а саму Лену, спрятавшуюся в шкафу, выволокли на станцию. Там уже вовсю шел грабеж. Сопротивление, если оно и было, штурмовики подавили без особого труда. С грохотом падали жилые домики. Плакали навзрыд дети, дико кричали женщины. На глазах у своих товарищей двое имперских солдат, глумливо хохоча, принялись раздевать отчаянно отбивающуюся Лену.

И еще кое-что успела увидеть Рысева, пока дралась с насильниками: среди группы вражеских офицеров, наблюдающих за разгромом «Проспекта», стоял один из командиров армии Оккервиля. Именно он впустил в ее родной дом безжалостных врагов. Именно он сделал так, что солдаты Альянса не смогли остановить их стремительное вторжение.

Лена страшно закричала...

И очнулась.

Первое, что она услышала, придя в себя, это голоса соседей, доносившиеся из коридора:

— Война! Вы слышали? Война!

— Боже... — выдохнула Лена. Она чуть не выбежала из спальни как была, нагишом. Потом метнулась обратно, кое-как натянула брюки и тельняшку.

Но выйти из спальни не успела.

На пороге стояла Соня Бойцова. Мрачная, опустошенная, подавленная. Куда делись ее вечная улыбка до ушей и задорный блеск в глазах! Такой Бойцову не видел никто и никогда. На ней не было лица. Крупные слезы катились по щекам, которые Соня совсем недавно напудрила, готовясь к свиданию с Димой...

— Привет, — проговорила Лена, с удивлением глядя на Бойцову, гадая, что могло довести эту боевую барышню до слез. — Ты пудру пришла вернуть? Нет? Тогда что? Что у вас случилось? Сорвалось все?