Третья сила

— Шеф, назад, они стрелять будут! — воскликнул Зуб, поднимая «Кедр» и заслоняя собой хозяина. Поспешно отступая во тьму, Антон Казимирович уже попрощался и со сделкой, и с жизнью… Но в этот момент случилось долгожданное чудо.

— Ляхов, обожди, — услышал Краснобай пререкания постовых, — дай сюда матюгальник.

Затем раздался другой голос, принадлежавший уже не зеленому юнцу, а человеку зрелому, опытному. На этот раз им уже не угрожали.

— Остановитесь. Из какого вы клана?

— Торговый дом Макарова! — отвечал Антон Казимирович как мог громко и отчетливо. Затем последовало несколько томительных минут, во время которых солдаты на блокпосте спорили, решая, как быть.

— Положите документы на бруствер! — потребовал командир укрепления, и спустя минуту Краснобай и Зубов оказались по ту сторону баррикады.

На передовом посту Оккервиля увидел Антон Казимирович пулемет «Печенег». Охраняли блокпост крепкие, вымуштрованные бойцы. И это был второй добрый знак: будь Оккервиль нищей окраиной типа Московских ворот, не тратили бы они силы на оборону. И взяток тут давать не пришлось.

Правда, имелся и минус: «Кедр» Зубову пришлось сдать. Из-за этого помощник чувствовал себя не в своей тарелке и то и дело поглядывал назад.

На следующем КПП проблем не возникло: очевидно, с аванпоста уже передали, что явились гости. Здесь им дали сопровождающего: молодую женщину по имени Лена. Когда Краснобай и Зубов перелезали через бруствер, она сидела в сторонке и болтала с одним из караульных. Увидев гостей, девушка встала в полный рост. И Антон Казимирович невольно залюбовался.

Тельняшка облегала стройную фигуру, подчеркивая природную красоту молодой женщины. Мешковатые армейские брюки очень ей шли. Рыжие волосы ниспадали по плечам. Черты лица не лишены изящества, во взгляде и жестах чувствовалась уверенность в своих силах.

«Восемнадцать лет или около того. Симпатичная девка, складная, спортивная», — отметил про себя Антон, окидывая цепким взглядом жительницу Оккервиля.

— Приятно познакомиться, Елена. А это, позвольте узнать, как вышло? — поинтересовался Антон Казимирович, указывая на гипс, скрывающий правую руку девушки.

«В душе упала, наверное», — подумал он.

— С мутантами билась, — сухо отвечала красавица.

— Не может быть! И скольких завалила? — Краснобай решил, что это просто шутка, и расплылся в улыбке. Но никто вокруг не улыбался.

— Одному из ружья череп снесла, второго ножом исполосовала, — ответил за девушку солдат по фамилии Вовк. — Я тоже в той схватке участвовал. Жаркая выдалась драка.

Антон понял, что это не шутки. Он сглотнул и посмотрел на красавицу еще раз, стараясь отогнать подальше смелые фантазии, возникшие при виде пышной груди девушки.

«Вот это да… — размышлял Антон. — Если тут такие секс-бомбы мутантов рубят, то что о мужиках говорить. Ну и место. Просто Спарта какая-то».

Они двинулись дальше. Лена шла впереди, Зубов замыкал шествие. Скоро туннель закончился — гости вступили на первую из трех станций союза.

Новочеркасская выглядела уныло.

Свет горел тускло, было прохладно. На парадной станции Империи, «Плане», Антон расстегнул куртку. Тут же ему пришлось повязать на шею шарф, чтобы не простудиться. Со сводов станции, мрачных, закопченных, давно нуждавшихся в побелке, свисали какие-то странные мешки. Только минут через пять Антон догадался, что это люстры, на которые накинули чехлы. Сразу стало ясно, что люди тут живут хоть и бедные, но не опустившиеся. На обычных жилых станциях люстры либо висели пыльные и разбитые, либо валялись на полу. На богатых станциях за люстрами, конечно, следили, старались менять лампочки, не допускали, чтобы светильники под потолком гасли. Но эту практику Антон тоже не очень одобрял, считал пустой тратой ресурсов.

Как и везде, имелись самодельные домики, сколоченные из подручных материалов. Палаток Антон не заметил, и это тоже был хороший знак: в палатках, ветхих, грязных, латаных-перелатанных, обычно ютились голодные оборванцы. Все жители метро, кто имел хоть какие-то средства, старались смастерить себе жилье понадежнее. Здесь, как и везде, пахло копченым мясом, смазкой, мокрыми тряпками, но хотя бы не воняло тухлятиной. Не заметно подтеков на стенах и грязи на полу. И отсутствовало еще кое-что неуловимое, что Антон не смог бы объяснить словами даже самому себе. Наверное, гнетущая атмосфера, от которой становилось тяжко на душе и начинало тошнить: почти везде в метро она была, а тут — нет. И это весьма радовало Антона Казимировича.

И люди, сновавшие туда-сюда по своим делам, Антону понравились. Они были тут здоровее и крепче, чем где-либо в метро. Да, такие же бледные, как и везде, и такие же худые на вид — жизнь без солнца в царстве сырости и холода никому не шла на пользу. Зато все при деле, никто не шатался праздно, не валялся посреди платформы. Никто не откашливал мокроту. Все это успел за считаные секунды увидеть и почувствовать Краснобай. Как оказалось, не он один.

— Тут есть хозяин, шеф, — шепнул Зубов на ухо начальнику. — Кто-то, кто за порядком следит. Вы чувствуете? Это везде видно, в каждой мелочи.