Третья сила

— Представь себе, да, — сухо отвечал Владимир Михайлович. — Ваш полковник Багров, или кто там у вас главный? Стасов? Короче, он молоток. Такое поколение вырастил. А наши бабы, если хочешь знать, это постъядерная рулетка. Залезаешь на нее, а сам думаешь: "Заражусь или нет?" Тут та-а-акие вирусы гуляют… Но ты не волнуйся, я проверялся у врачей. Не нашли никаких болячек по этой части. Последние годы я, если честно, вообще с женщинами не спал. Тяжело. Зато надежно.

— А вдруг я тоже больная? — расхохоталась Лена. Фролов смерил ее суровым взглядом, от которого у Лены мигом пропало желание смеяться.

— Была б ты больна, ты бы про это так не говорила, — прокомментировал Владимир Михайлович ее реплику.

И Лена с содроганием поняла, что сама спустила в унитаз очень весомый аргумент. Девушка закусила губу. Впредь она решила такие глупости не совершать. Торговаться с Фроловым надо было до последнего, и козыри даром не отдавать.

В общих чертах решение уже оформилось в голове Лены. Оставалось прояснить только один момент. Решающий.

— По поводу моих родных, в поисках которых я и попала в ваше вонючее метро. Я должна увидеть Гришу. И отца. Сейчас. Немедленно. Или удостовериться, что на Площади Ленина не они.

— А вот это отпадает, — Владимир Михайлович, до этого проявлявший тактичность, моментально, не подумав ни секунды, отмел ее просьбу. — Уйдешь и не вернешься. "Передумаешь", или как там это у вас, женщин, называется. И потом… Метро место не только вонючее, но и опасное. Ты же в курсе: около Выборгской кого-то замочили. Кто, зачем — не ясно. Нет, исключено.

— Тогда пошлите кого-то из своих людей! — взмолилась Лена. — Дорога каждая минута, поймите! Я должна увидеть их!!! — она едва не сорвалась на крик.

— Смотри сюда, — Фролов достал из ящика карту Петербурга и развернул, — от ваших краев до Финляндского вокзала километров тридцать. Твои родные были тяжело ранены, я верно понял? Так как они преодолели это расстояние?!

— Но что, если их спасли эти… Белые Санитары, — прошептала Лена со слезами на глазах.

Ответом ей был громоподобный хохот.

Как любой человек, долгое время находившийся в состоянии нервного напряжения, Фролов использовал возможность "выпустить пар" на полную катушку. Купец покраснел, словно вареный рак. Из его глаз брызнули слезы. Лоб Фролова покрылся испариной.

Лена мрачно смотрела на могучее тело своего потенциального "мужа", сотрясающееся от хохота, и морщилась от отвращения. Он смеялся над легендой, в которую девушка вцепилась, как в спасательный круг; над ее последней надеждой… Купец грубо, безжалостно затаптывал в грязь последнюю светлую мысль, не дававшую Лене провалиться в пучину отчаяния.

"И вот это предлагает мне руку и сердце!" — ужаснулась она.

— Белые Санитары. Да-а… В заботу банков о клиентах, в русалок верю, в домовых, — произнес Владимир Михайлович, посмеиваясь.

Он сумел взять себя в руки. Приступ веселья прекратился. Коммерсант снова заговорил нейтральным, деловым тоном.

Но отношение Лены к Фролову за эти минуты изменилось на сто восемьдесят градусов. Боль обиды заглушила все доводы рассудка. Она ненавидела его. Она готова была вцепиться в упитанную физиономию богача.

— Значит, не отпустите? И никого не пошлете? — переспросила она, чтобы удостовериться окончательно.

— Детка, проход на "Ленина" закрыт, — жестко оборвал ее Фролов. — Когда откроют транзит — не понятно. Я, конечно, тут не последний человек, но ты требуешь невозможного. Все, не о чем тут говорить.

Лена молчала. А про себя думала:

"Да. Говорить не о чем. Если ты не хочешь мне помочь, это сделает Молот. Он знает Гаврилова, он сможет получить пропуск. А ведь я уже почти согласилась стать твоей, Фролов. Пусть не навсегда, пусть временно, пока не кончится заварушка с веганцами… Теперь — черта с два".

Решение было принято. Оставалось придумать, что же делать дальше, как сбежать с Площади Восстания, как найти Молотова. Лене опять требовалось время, чтобы обдумать все варианты действий. Хотя бы немного времени.

— Все ясно, — произнесла Лена холодным деловым тоном, стараясь унять дрожь. — Что ж, вы меня убедили. На "Ленина" мне делать нечего. Теперь про наше с вами будущее. Быть рабыней я бы отказалась, а вот жена — дело другое. Кстати, у вас тут не предусмотрено официального обручения или чего-то в этом роде?

Ответом ей был очередной взрыв хохота, от которого, казалось, вот-вот рухнет потолок. Купец хохотал над ее вопросом, словно над хорошим анекдотом, даже кулаком по коленке стукнул несколько раз.

Лена за истерикой Фролова наблюдала спокойно, почти поборов былое отвращение. Чем дольше он хохотал, тем больше времени у нее оставалось, чтобы разработать план побега.

— Официальное обручение! Нет, вы слышали! — бормотал он, утирая брызнувшие из глаз слезы. — А до этого небось, — ни-ни! Не смей даже пальцем бабу тронуть. Чё, правда? У-у! Не завидую я вашим мужикам.

"А я не завидую вашим девушкам", — Лена задумалась, что было бы, не введи Василий Васильевич Стасов некоторые ограничения на половую жизнь.