Третья сила – I

Нет, вообще-то я подразумевал, что с Воронушей, возможно, рано или поздно придется расстаться, но исключительно по нашему с ним взаимному желанию, а не так, как случилось в реальности. Казалось бы, так удачно завершившееся для всех приключение, для меня не обошлось без весьма обидной потери. Когда я открыл портал из того, лесного дома, то впопыхах и на нервах совсем забыл про до сих пор шарахающегося от вампирши Воронушу, а остальным даже в голову не пришло напомнить мне о нем. Вот и вышло, что вспомнил я о пернатом друге, только когда у нас за спиной закрылись ворота замка и предпринимать хоть что-то стало уже поздно.

Нет, будь я верен, что застану его возле двери, то рискнул бы открыть портал повторно. В конце концов рисковал я в этом случае только своей головой, но в том-то и дело, что зная характер своего питомца, любознательный, непоседливый и очень своенравный, я на девяносто девять процентов (если не на все сто), мог гарантировать, что он сейчас увлеченно обследует лес вокруг дома и, боюсь, даже на мой зов, прилететь не посчитает нужным.

К слову, поясню почему я зову Воронушу то «он», то «она». Фокус в том, что самцы, как у вОронов, так и у ворОн, по внешнему виду от самок ничем не отличаются и только если увидеть пару вместе, да и то, весьма приблизительно, можно предположить их половую принадлежность по размеру, несколько более крупному у самцов. Но опять же: когда птенец питался, что называется «на убой», как и было в случае с моим приемышем, то вряд ли даже будь он самкой, внешние различия стали бы бросаться в глаза. Вот и… Благо дело, что имя «Воронуша», для обоих полов звучит нейтрально и мое то «он», то «она», вряд ли его обижает.

«ОбижаЛО, прошедшее время», — опять царапнуло меня непрошеное. Впрочем, как я утешал себя мысленно: «Птица стала уже вполне самостоятельной и без моей опеки не погибнет. А раз дороги наши разошлись, то видимо это такая судьба…» Однако, все эти увещевания помогали несильно и, хоть и стыдно признаваться, но когда я представлял как он, растерянный, ничего не понимая, отчаянно пытается меня отыскать — слезы наворачивались мне на глаза и ком сдавливал горло…

«Все-все, угомонись», — прикрикнул я на себя мысленно, — «мужик называется! Нечего тут пессимизм разводить! Не погиб он, вот что в этой ситуации самое главное! А тебе есть что обдумать, вместо того, чтобы попусту сокрушаться. Вот к примеру про кинжал: как оказалось, известно, что он не одни только порталы открывать может, если его хозяин одарен достаточной магической силой, но и любые доспехи способен пробить, а если его метнуть, то попадет именно туда, куда был нацелен, даже если бросили его из неудобного положения и без достаточной силы. Причем, эти его качества, совсем от талантов владельца не зависят! Что и говорить, очень ценное приобретение, но все ли это его возможности?! Сдается мне, что вряд ли…»

Я выбрался из своего импровизированного гнезда, достал кинжал из сумы, куда я, по приезде, спрятал его, чтобы кто-нибудь из слуг случайно, (или неслучайно — любопытство свойственно многим), об него не поранились и, любуясь диковинным видом, поднес к глазам: «При первой же возможности закажу для него ножны… И что я там говорил, про то, что он «не в моем вкусе»?! Как красота может быть «не во вкусе», если он вообще у тебя есть?» А красота Аль Каюна была просто завораживающей!

Нежно, будто лаская, я провел пальцами по тонкому клинку, скользнул по замысловатой гарде и в ответ на мое прикосновение, кинжал вдруг засветился лиловым светом. Несколько минут я пораженно разглядывал это чудо, а потом, с сожалением, отложил его на подоконник: что означает его свечение, я все равно — без понятия! Утром нужно будет попросить княжну о доступе в их библиотеку, помнится, по ее словам, она в замке просто огромная…

А дальше мысли уже сами потекли по предложенному им руслу: «Про остальные вещи известно и того меньше, поскольку их хозяева любовью к письму не страдали, да и летописцев, похоже, не жаловали. Самые первые получили информацию от отца, а было ли время у них самих, да и у всех последующих владельцев, передать оружие наследникам со всеми знаниями о нем? Если и да, то думаю, что далеко не каждому. Скорее наоборот: большинству оно досталось лишь спустя какое-то время после смерти предшественника. Тогда, в лесном домике, Лилли сразу мне не сказала, а упомянуло об этом только сегодня: все предметы из этого набора весьма мстительны и не даются в руки тем, кто так или иначе послужил причиной гибели их хозяина, не говоря уж про прямых убийц!»