Третья сила. Россия между нацизмом и коммунизмом

…26 мая английскими властями было сообщено офицерам, что на сегодня в Шпитале назначено совещание по вопросу реорганизации казачьей армии, на которое приглашаются все офицеры, находящиеся как в строевых частях, так и среди гражданского населения. При этом, ввиду отсутствия на совещании высоких лиц английского командования, было предложено офицерам одеться во все лучшее, имея на себе знаки офицерского звания.

К трем часам дня офицеры в количестве 1800 человек были готовы и на поданных английских машинах выехали в направлении Шпиталя.

Когда они подъезжали к Шпиталю, к колонне их машин присоединились броневики, которых в Лиенце не было. Очевидно, они ожидали колонну где-то по пути.

В Шпитале офицеры переночевали в лагере. А на следующий день под конвоем броневиков были вывезены в направлении Граца, где и переданы советским властям.

К 15 июня в советском лагере, где они были заключены, из 1800 человек в живых были только 600. Остальные были уже расстреляны.

Первая казачья дивизия в составе 12.000 человек была выдана большевикам 29 мая в районе севернее Клагенфурта. Из нее удалось спастись только нескольким офицерам под начальством майора Островского и 40 казакам».

Второй документ:

ДАXАУ

«В бывшем гитлеровском концлагере Дахау, вместе с задержанными эсэсовцами, оказалась группа (около 300 человек) солдат начавшей формироваться второй власовской дивизии Русского Освободительного Движения. Прошел почти год с окончания войны. Эти люди, большинство которых не держало в руках даже оружия, ждали или освобождения, как и все немецкие военнопленные, или суда. Чины охраны им часто говорили, что суда никакого не будет, а что их просто освободят.

В начале января 1946 года в лагерь приехал советский офицер, майор Прохоров. Он беседовал с ротой. Солдаты и офицеры в один голос заявили о своем нежелании возвращаться на родину.

17 января прибыли советские офицеры в сопровождении американских солдат. Построившуюся роту окружили американцы и поляки, несущие охрану лагеря. По просьбе одного из советских офицеров, американский офицер отдал приказание, и конвой направил на роту винтовки и автоматы, добиваясь добровольного согласия на вывоз. Эта процедура продолжалась около трех часов. Русские заявили: «Лучше расстреляйте нас здесь на месте, но к Советам не поедем».

Наступили сумерки. Людей отпустили в бараки. Все выходы бараков были заняты вооруженными солдатами охраны. Рота объявила голодовку. В помещении обреченные накрыли стол белой материей, водрузили на него крест, завернутый в черное, поставили иконы. Вечером, утром 18 января и днем все время молились и пели церковные песнопения. Вели себя спокойно. Часть офицеров и солдат поклялась, что в случае несчастья, то есть насильственной выдачи в советскую зону, они покончат с собой и кровью своей остановят попытку вывезти всех.

Так наступило 19 января — кровавое воскресенье.

Утром после того, как охрана, состоявшая из поляков, отказалась проводить насильственную погрузку, приехал сильно вооруженный отряд мюнхенской американской полиции и плотным кольцом окружил помещения, занятые ротой. Движение в лагере было запрещено, нельзя было подходить к окнам. Большинство людей роты сняли с себя все и остались только в нижнем белье. Полицейские, выломав дверь, начали вытаскивать людей поодиночке. Солдаты и офицеры вели себя дисциплинированно. Сопротивление оказывали только пассивное — упирались, ложились на пол и т. п. Каждого из вытащенных людей два-три полицейских избивали во дворе палками и потом тащили к воротам лагеря, куда были поданы вагоны.

Давшие клятву умереть для спасения товарищей умерщвляли себя чем только можно — осколками оконного стекла перерезывали себе вены и горло, вешались, наносили самим себе ножами раны в область сердца. Некоторые были уже мертвы, другие при смерти.

Часть людей забаррикадировалась в конце барака № Д3. Полицейские разрушили баррикаду и ворвались туда. Помещение, залитое кровью, имело ужасный вид. На полу и на койках валялись люди с перерезанным горлом или венами. На перекладинах потолка висели повесившиеся. Оставшиеся в живых, во главе с полковником Беловым, молились перед столиком с иконами. Молящиеся пели. Полицейские направили на них оружие, но, не выдержав, отступили.

Один их присутствовавших советских офицеров посоветовал командующему полицией американскому офицеру разбить окна и бросить в помещение бомбы со слезоточивыми газами.

Сваленные газом на пол несчастные стали перерезать себе горло, помогая друг другу. Полицейские избивали палками обливающихся кровью людей и тащили их к вагонам. Одного раненого несли на носилках. Он сорвал с себя бинты и начал кричать американцам, что они не правы. Те забили его прикладами…»

Этот документ во всех деталях совпадает со сведениями, данными в американской военной газете «Старс энд Страйпс» от 23 января 1946 года.