Третья смена

В лагере поднялась суета. Вожатые и все взрослые бросились в лес, к пруду. Вызвали полицию и скорую. Детям сказали сидеть в своих комнатах и не высовываться. Весь лагерь гудел от страшной новости. О заносчивом вожатом к концу смены успели забыть.

Маша сидела на своей кровати и тряслась. Она вспоминала изуродованное лицо Антона и не могла поверить в реальность происходящего.

«Как Алёнка могла так поступить? Как она могла такое сделать?» – с ужасом гоняла мысли девочка, не в силах забыть увиденное в лесу.

Алёнку она не встречала с момента страшной находки. Неужели та сбежала с места преступления? Теперь Маша осталась один на один с ужасным сном, который оказался реальностью.

Чуть позже пришла психолог. Она пыталась говорить с девочкой, успокаивала её. Но Маша не слушала. Ей не хотелось общаться. Дома всё будет иначе. Она ждала, когда уедет из этого ужасного места и окажется в своей комнате.

Вечером, с опозданием, приехали автобусы. Детей попросили грузить вещи, ехать домой, но оставаться на связи. О происшествии сообщили родителям и многих детей спешно забирали на машинах.

Маша затолкала сумку в багажный отсек и потащила свой рюкзак в автобус. Никто не спешил подниматься в салон, а ей хотелось поскорее сбежать. Зайдя, она увидела Алёнку. Та сидела на последнем ряду у окна.

Плюхнувшись рядом с подругой, Маша замерла, боясь шевельнуться. Ей хотелось высказать всё, что она думает о случившемся, но разговор могли услышать и узнать всю правду.

– Ты совсем с ума сошла? Ты его убила, – прошептала она Алёнке, незаметно косясь в её сторону.

– Да, убила, – не стесняясь, ответила подруга.

– Тсс, услышат.

– Не услышат, около нас ни души!

– Что теперь делать? Что делать? – не унималась Маша.

– Сиди и помалкивай, тогда всё будет хорошо.

Сердце Маши разрывалось от злости на подругу. Она отвернулась от неё и стала наблюдать, как ребята заходят в автобус, занимают места. Все были впечатлены страшной находкой, ознаменовавшей последний день лагеря и в большинстве своём молчали. Из-за происшествия отменили торжественную часть закрытия лагеря. Настроение у ребят испортилось.

Вскоре в проходе появился Максим. Он поднял свой рюкзак над головой и направился в сторону Маши.

– Можно я сяду с тобой? – тихо спросил он.

– Тут занято! – резко ответила Маша, не глядя на парня.

– Это кем, интересно? – не отставал Максим.

– Ты что, слепой? Тут Алёнка сидит! – со злостью в голосе, громко сказала Маша.

Максим удивлённо посмотрел на Машу, потом на сидение у окна, которое было пустым. Даже чужих вещей на нём не лежало.

– И всё-таки ты странная, – сказал он и прошёл дальше.

Алёнка наклонилась к Маше и зашептала:

– Не обращай внимания. Косит под дурака! Можно подумать, тут никого нет.

Автобус тронулся, водитель включил тихую музыку, дети уставились в окна. Маша так и осталась сидеть одна, глядя в окно, время от времени что-то бормоча себе под нос. Но никто не обращал на неё внимания. Все привыкли к странной девочке из второго отряда.

Эпилог

Спустя два года.

Темнота в глазах рассеивалась, открывая взору ночной пейзаж за оконной рамой. У окна стоял силуэт. Маша сидела неподвижно и наблюдала. Извне прорывался невнятный шум, словно там разговаривали люди, но слов не разобрать.

Маша знала, что перед ней стоит Алёнка.

– Ты рада мне, Маша? – услышала она голос подруги.

– Я тебя ненавижу! – прошептала Маша. – Я не понимаю, что происходит. Меня держат взаперти, хоть я ни в чём не виновата. Это ты убийца! Ты всё подстроила!

Алёнка развернулась и подошла поближе:

– Ты права. Жизнь не всегда справедлива. Я устала тебя бесконечно защищать, – спокойно сказала она и провела пальцем по Машиному подбородку.

Маша отшатнулась.

– Я всё им расскажу. Слышишь? Всё расскажу! И тогда тебя посадят! Тебя, а не меня!

Алёна улыбнулась – лунный свет отчётливо освещал её лицо.

– Дура. Тебе никто не поверит. Ты должна молчать, если хочешь отсюда выбраться. Ты меня слышишь? Или ты собралась провести в этих стенах всю свою жизнь? Доверься мне. И запомни: никто ничего не должен знать. Повтори! – громко приказала она.

– Никто ничего не должен знать, – как под гипнозом повторила Маша. Голова заболела, в глазах потемнело, а когда прояснилось, она увидела освещённую комнату.

Маша сидела перед столом. Напротив – люди в белых халатах. Они беззвучно открывали рты, то появлялись, то снова исчезали. Девушка смотрела в одну точку не моргая, время от времени закрывая на несколько мгновений глаза. Казалось, происходящее вокруг её совсем не интересовало.

Иногда она начинала шевелить губами, потом замирала вновь.

– Никто ничего не должен знать. Никто ничего не должен знать, – едва слышно шептала Маша.

Два крепких мужчины подошли к ней, подхватили под руки и потащили прочь. Маша не сопротивлялась, но и не пыталась идти. Шум извне практически не проникал в её сознание. Она сосредоточилась на своей мантре и проговаривала её снова и снова.

***

Маша недвижно лежала на кушетке. Рядом стояли два врача в белых халатах с кипой бумаг и толстенной историей болезни в руках.