Третья стихия

Из кабины он, конечно, все-таки вышел, и все к остальные тоже; а куда деваться, раз уж прилетели? Правда, вот именно куда теперь деваться, было пока неясно. Справа — заснеженные лесные просторы, и слева — темная башня, при каждом взгляде на которую кожа Михаила, мерзнущая снаружи, покрывалась мурашками еще и изнутри, а между ними, как раз под ногами залетных гостей, — сооружение в виде стены, куда им необходимо было срочно отыскать какой-нибудь вход, чтобы не обратиться в ледяные скульптуры в течение ближайших же минут. Но заняться поисками входа им так и не пришлось — не успели гости сделать и шагу, как на стене объявились хозяева: в районе стоявшего поблизости космического корабля что-то загудело и заскрипело, словно там открывались какие-то двери, потом над снегами выросло шесть голов, а за головами появилось, понятно, и все, что к ним положено природой. Короче говоря, снизу к ним наверх поднялась платформа с шестью гуманоидами. Лангов среди них определенно не имелось: четверо из них были альтесками — людьми с ртутным цветом кожи и с желтым цыплячьим пушком, покрывающим у них ту область голов, где у нормальных людей растут волосы; одному не повезло уродиться кивром — невысоким, квадратным, с головой в виде большого бугра, вырастающего прямо из плечей, и с приплюснутым бородавчатым лицом болотного цвета; шестой оказался человеком — худощавым, сутулым, с глубоко запавшими бесцветными глазами и с такими же бесцветными волосами, неопределенного возраста, хотя пола-то определенно мужского. Одеты все шестеро были в свободные костюмы одинакового цвета — синие с серебром. И самое главное — то, что заставило Михаила даже временно позабыть про забористый мороз: альтески и кивр держали в руках лазерники, человек был вооружен пространственным резаком. Когда руки с оружием только вырастали вслед за плечами, над сугробами, Петр едва заметно напрягся — вот-вот исчезнет из поля зрения, — подобралась, взявшись за свою пушку, и Рейчел. Карриган, не оборачиваясь, сделал им короткий останавливающий жест рукой. И они остались стоять, где стояли, убрав за спины свои «автоматы», наблюдая явление нижних конечностей вооруженного отряда. Но Михаила все-таки немного согрела (правда, чисто морально) надежда, что разоружить данный отряд не составит труда для Петра в дальнейшем.

Когда шестерка окончательно воздвиглась над снегами, тот из них, что был человеком, качнул своим оружием и приказал громко на межгалактическом:

— Руки вверх!

«Поздновато он что-то про руки вспомнил. Пока они тут эффектно воздвигались, можно было уже раз десять в носу поковыряться», — думал Михаил, поднимая одновременно вверх свои окоченевшие руки. Остальные его спутники также подчинились команде, даже обе руки Бола всплыли из его теплых глубин, где они, наверное, грелись, и установились рядышком, как ушки на вершине у круто замешенного «зайчика». Михаил обратил, кстати, внимание, что кисти поднятых рук Илли были белыми и с синевой, почти как окружающий снег, и лицо ее на фоне сугробов почти не выделялось. «Эх, вот кого надо бы погреть! Обморозится же девчонка!..» — подумал Михаил, но соображений о том, как ее можно согреть, тем более — в сложившейся ситуации, так и не возникло.

— Подойти, встать на подъемник! — донеслась следующая команда от человека с резаком. Михаил, прежде чем двинуться через сугробы, оглянулся на аппарат: нельзя его было оставлять здесь так, открытым — присвоят ведь эти васильки! Но аппарат, оказывается, уже успел самостоятельно закрыться; снаружи он выглядел как непроницаемая зеркальная капля, висящая в нескольких сантиметрах над снежным настом. Поди-ка такую умыкни! Она от тебя мало того, что улетит, да еще на прощание обстреляет чем-нибудь. В том, что обстреляет, можно было не сомневаться, хотя на первый взгляд капля выглядела совершенно безобидно.

Они пошли по сугробам до платформы. Сугробы оказались глубокими, снег по дороге немилосердно набивался Михаилу в ботинки — то ли дело памятная манна! — впрочем, онемевшим ногам было уже почти все равно. Подошли к большому квадратному участку, свободному от снега, на котором стоял интернациональный отряд местных сторожей, и встали на него рядом с ними, как было приказано. Тут их первым делом с пристрастием обыскали, у Петра и Рейчел, само собой, сразу конфисковали лазерники. Не тронули одного только Бола, ограничившись пристальным совместным просмотром своеобразного «зайчика», наивно, видимо, полагая, что имеют дело с человеком (или кем там он был по их понятиям), которого можно пронзить взглядами насквозь.