Третья стража

«Он жив. Он в мире с подходящей для выживания средой. Он жив», – наконец отозвался корабль, и сразу же сотни голосов завопили: «Пощады! Он жив! Пощады! Пощады!»

Вняли, подумал Защитник. Империя держала своих солдат в крепком кулаке, но хватка смерти была сильнее и страшнее.

– Координаты, – сказал он, выслушал ответ и произнес: – Мир на окраине Галактики, на другом ее конце… Почему его перенесли туда?

– Там есть другие существа, подобные ему. Мир-хранилище, сотворенный твоими владыками – теми, кто обитает в Ядре. Разве тебе об этом не известно?

Тот, с кем общался Защитник, стоял сейчас в командном центре под дулом лучемета, смотрел в глаза мятежников и ясно понимал, чем грозит ложная информация. Сказанное им было не ложью, но ошибкой, искренним заблуждением, говоря иначе. В бездонной памяти Защитника отсутствовали сведения о мире, где пребывал сейчас Глеб Соболев. Более того, Защитник знал, что его владыки, если их можно обозначить этим термином, не сотворяли хранилищ для каких-либо рас, включая человеческую. Подобный акт находился вне сферы их понятий. Слишком большая дистанция отделяла их от обитателей планет – не в пространстве и времени, а в смысле логики и разума.

Но его раздумья не касались семипалых и ситуации с ценной особью Глебом Соболевым.

– Я проверю, – молвил Защитник. – Если он мертв, я вернусь. Ждите.

В его ладонях вспыхнули молнии, ударив в модуль трансгрессии.

Теперь корабль не мог открыть портал и убраться из Солнечной системы.

Глава 22 Город

Госпиталь развернули в двух соединенных переходом нефритовых башнях. В первой, что была повыше, размещались палаты, во второй – четыре операционные, приемный блок, аптека и другие служебные помещения. Раненых везли со всех концов, и медицинский персонал – врачи, сестры и санитары – трудился в три смены. Врачей среди многотысячного населения острова оказалось не слишком много – надо думать, медики вполне преуспевали на Земле и не стремились куда-то переселяться. Те, кто нашелся, не всегда имели подходящую квалификацию – скажем, что мог сделать в операционной ветеринар, диетолог или санитарный врач?.. Таким Глеб поручил первичные осмотры, перевязки и лекарства, а те, кто умел держать в руках иглу и ланцет, резали, шили и едва не валились с ног от усталости.

Раны, нанесенные оружием пришельцев, были ужасны. Пораженные в грудь, живот, спину или голову погибали на месте, от многих ничего не оставалось, кроме кучки праха и обгоревших костей, и заботились о них не медики, а погребальная команда. У тех, кому повезло больше, были ожоги и раны конечностей; тут приходилось резать, безжалостно отсекая мертвую плоть, и молиться, чтобы не началась гангрена. С гангреной Глеб в прошлом встречался не раз, усвоив на практике суровую заповедь хирургов: лучше отрезать лишнее, но не допустить заражения. Делая очередную ампутацию, он думал, что остров никогда уже не будет прежним раем; кладбища с сотнями убитых и десятки инвалидов – долгая память о пришествии чужих. Многое переменится, если удастся выжить, а в ином случае не будет и памяти. Жили тут хоббиты-невысоклики, и погибли; жили люди, и погибли тоже. Остались груды скелетов и черепов…

Грустные мысли, но работать они не мешали, работа шла сама по себе. Трудился Глеб без ассистентов, и у стола с ним находились двое: Тори и Сара Геллер. Тори подавала скальпели, иглы и зажимы, вытирала ему лоб и делала перевязки, а Сара, настоящая медсестра из Израиля, быстро научилась шить, накладывать шины и давать наркоз. Толковая женщина! В прошлой жизни, в клинике Хайфы, она ставила пациентам градусники и колола в мягкую часть.

Кроме инструментов и вполне приличного набора лекарств были у Глеба и кое-какие приборы, тонометры, кардиографы и даже целый реанимационный комплекс. Все, что можно, он выдоил из репликатора, только самой малости не хватало – Бранко, Воислава, Слободана Хотича и других коллег из Сплита. А еще лучше, военных хирургов, с которыми он работал на Кавказе… Но людей и вообще живых созданий репликатор производить не мог. К счастью! Трудно сказать, что случилось бы, появись на острове тысяч десять клонов.

– Клещи! – сказал Глеб, и Тори подала ему нужный инструмент.

Он перекусил три ребра, раздвинул их и осмотрел верхушку легкого. Редкий случай, небольшие ожоги… Нужно лишь срезать омертвевшую ткань… Потом – пневмоторакс, и каверны зарастут в течение нескольких месяцев… Повезло человеку!

– Скальпель! Пинцет!

Он принялся обрабатывать пораженный участок. Сара Геллер, включив отсос, удаляла черные, похожие на сажу хлопья и мелкие обгоревшие осколки ребер. Альвеольное кровотечение было незначительным, пациент дышал с хрипом, но ровно.

– Давление? – спросил Глеб.

Тори подкачала тонометр, доложила:

– Девяносто пять на шестьдесят.

– Приемлемо.