Третья женщина

Продолжая размышлять над этой загадкой, Джудит обошла залу, прикоснулась к столешнице, окинула взглядом доспехи на стенах. Их угрюмый вид и воинственность отталкивали, напоминая о хозяине дома. При всей своей мрачности и надменности Джеффри Морхауз не был лишен обаяния — странное качество, если не сказать больше. Однако он был согласен дать ей работу, чего же еще? Какой смысл раздумывать о свершившемся?

Сполохи пламени плясали на стенах, отбрасывая уродливые тени на предметы мебели и до неузнаваемости искажая силуэт клыкастой головы вепря на противоположной стене. Джудит задержалась возле книжных шкафов. Их содержимое впечатляло не меньше, чем выбор, которому было подчинено все собрание. Невзирая на разнообразие титулов, переплетов, золоченых тиснений, на полках не было места для книг, так или иначе не связанных с историей Британии. Тома по геральдике, соколиной охоте, рыцарским посвящениям теснились бок о бок с мемуарами и биографиями коронованных особ со времен основания островной империи. Казалось, замерли стрелки часов. Джудит как зачарованная рассматривала открывшееся ей богатство. Кончики пальцев коснулись источенного переплета, с усилием извлекли обветшавший, пропитанный пылью веков фолиант. «Richard, Coeur-de-Lion».[11] Отважный герой крестовых походов. Для Джудит он воплощал романтический образ короля-воителя; защитника, который даже после поражения в сражении с Саладином…

До ее слуха донесся необычный звук.

Подняв голову от пожелтевших страниц, она огляделась. Беззаботное потрескивание пламени в камине; тихий шелест ветра за окнами — ее окружала спокойная атмосфера, неотделимая от самой обстановки дома.

Однако несмотря на это, она отчетливо слышала постороннее присутствие. Едва уловимый шум. Том-том. Негромко, но различимо. Она перевела взгляд на дверь. Створки плотно прикрыты. Джеффри Морхауз не возвращался. С каким-то непостижимым ритмом постукивание продолжалось, нарастало. Теперь Джудит могла определить, откуда оно исходит.

Звук раздавался над ее головой. Из-за массивных перекрытий, поддерживавших потолок залы. Второй этаж. Том-том-том. Постукивание сместилось к углу, помедлило, и память Джудит услужливо подсказала разгадку. Конечно же!

«…деревянная трость — ее единственное средство передвижения…»

Сердце Джудит устремилось к невидимой обитательнице верхнего этажа. Бедняжка. Судя по болезненно медленному перемещению звуков, ходьба для нее представляет настоящее мучение. Помимо воли Джудит попыталась представить себе, как может выглядеть жена Джеффри Морхауза. По надменности его характера естественно предположить, что он остановит выбор на женщине красивой, безукоризненного происхождения, как и он сам. Хотя трудно предполагать наверняка. В памяти неожиданно всплыл Тод Фербанкс, симпатичный моложавый мужчина, с которым она познакомилась два сезона назад, на репетиции «Спасенного грешника» в Нью-Йорке. Тод выглядел великолепно, словно ковбой с сигаретной рекламы, и Джудит была до глубины души поражена, встретив однажды за кулисами его жену и обнаружив, что миссис Фербанкс представляет собой маленькое, круглолицее существо, совершенно лишенное женской привлекательности.

Том-том-том.

Постукивание неожиданно прекратилось. Джудит напряженно вслушивалась, но ничего не происходило. Вероятно, миссис Морхауз проделала свой путь к креслу или постели и наконец села.

Выбросив из головы мысли о несчастной женщине, Джудит вернулась к страницам «Ричарда Львиное Сердце», но тут же встрепенулась, охваченная новой тревогой. Принять предложение переночевать в доме в то время, как все ее вещи остались в гостинице «Слокам-хауз»! Два кожаных саквояжа и вся одежда. Без смены белья, туалетных принадлежностей остаться попросту невозможно, и это теперь, когда благодаря розовым кустам, посаженным перед входом, ее юбка превратилась в лохмотья!

Кажется, он говорил, что экономка возвращается в десять. Диккенс. Так он ее назвал? Странное имя[12] для домоправительницы Может быть она еще и хромает?

С внезапной решимостью Джудит захлопнула книгу и, поставив ее на полку, направилась к двери. Нет, так нельзя — она должна сообщить, что уходит. Завтра будет достаточно времени, чтобы уладить все формальности. Интересно, что он думает о ней? Ведь она ничего не сказала о своем прошлом. Пожалуй, правильно, что она ни словом не упомянула о «Геннези’с Опера». Джудит виновато понурила голову. Ей было прекрасно известно, как в некоторых кругах общества относятся к актрисам, было бы неосмотрительно с первых же шагов рисковать доверием — пусть даже настоящего английского джентльмена. Мистер Морхауз может оказаться британцем старой закалки: прошло чуть более десяти лет, как завершилась эпоха королевы Виктории, и хотя теперь трон занимал монарх либеральных взглядов, Джордж Пятый, время, как и сами люди, мало переменилось.