Третья

Задержись на этом! Ведь здесь заключена вся суть. Его призвание – разбираться с убийствами, устанавливать истину об убийствах, предотвращать убийства! Быть служебной собакой, которая вынюхивает убийства. И вот ему объявляют об убийстве. Каком-то где-то совершенном убийстве. Он искал и не нашел. Система, опирающаяся на мышьяк в супе? Система, опирающаяся на малолетних хулиганов, пыряющих друг друга ножами? Дурацкая и зловещая фраза «пятна крови во дворе». Револьверный выстрел. В кого стреляли и почему? Все не так, как следует быть, не та форма преступления, которая согласовалась бы с ее словами: «Я, кажется, совершила убийство». Он, спотыкаясь, бродил во мраке, тщась увидеть систему преступления, тщась увидеть, где третья девушка входит в эту систему, и всякий раз возвращался к настоятельной необходимости понять, что на самом деле представляет собой эта третья.

И вдруг случайная фраза Ариадны Оливер словно бы осветила мрак. Предполагаемое самоубийство какой-то женщины в Бородин-Меншенс. Оно укладывалось в систему. Ведь именно там жила третья девушка. Вот оно – убийство, о котором она говорила. Еще одно убийство, совершенное примерно тогда же, было бы слишком уж неправдоподобным совпадением! К тому же он не обнаружил никаких отзвуков, никаких следов второго убийства, совершенного тогда же. Ни единой другой смерти, которая заставила бы ее броситься к нему за советом сразу же после того, как на званом вечере она наслушалась восторженных похвал, которые во всеуслышание расточала ему его добрый друг миссис Оливер. И когда миссис Оливер мимоходом сообщила ему о женщине, которая выбросилась из окна, он поверил, что наконец нашел то, что искал.

Вот ключ, вот ответ на его недоумение. Тут он найдет все, что искал – почему, когда, где.

– Quelle dèception, – сказал Эркюль Пуаро вслух.

Он протянул руку и выбрал из пачки аккуратно напечатанное резюме целой человеческой жизни, голые факты биографии миссис Шарпантье. Сорокатрехлетняя женщина с положением в обществе, которая, как вытекало из фактов, в молодости вела бурную жизнь – два брака, два развода. Женщина, которая любила мужчин. Женщина, которая начала пить больше, чем ей было полезно. Женщина, любившая шумные сборища. Женщина, которая, согласно последним сведениям, сближалась с мужчинами много моложе себя. Жила она одна в квартире в Бородин-Меншенс. Пуаро головой и сердцем понимал, какой женщиной она была и стала, и постигал, почему такая женщина могла выброситься из окна, проснувшись в отчаянии на рассвете.

Потому что у нее был рак – или она верила, что у нее рак? Однако при вскрытии было определенно установлено, что ничего подобного у нее не было.

Ему требовалось всего лишь какое-то звено между ней и Нормой Рестарик. А найти его не удавалось. Пуаро вновь перечел сухие факты.

Официально опознал покойную нотариус. Луиза Карпентер, хотя она и переделала свою фамилию на французский манер в Шарпантье. Потому ли, что так она лучше сочеталась с ее именем Луиза? Почему имя Луиза находит отзвук в его памяти? Случайное упоминание? Какая-то фраза? Его пальцы аккуратно перебирали листки. А! Вот оно! Одно-единственное упоминание. Девушку, из-за которой Эндрю Рестарик оставил жену, звали Луиза Бирелл. Как оказалось, она быстро исчезла из жизни Эндрю Рестарика – всего через год они поссорились и расстались. Та же система, подумал Пуаро. То, что неизменно повторялось на всем протяжении жизни этой женщины, – бурно влюбляться в мужчину, разбивать его семью, быть может, некоторое время жить с ним, а затем ссориться и бросать его. Он почувствовал уверенность, полнейшую уверенность, что эта Луиза Шарпантье была именно той Луизой.

Пусть даже так, но как это увязывается с девочкой Нормой? Сошлись ли Рестарик и Луиза Шарпантье снова, когда он вернулся в Англию? Вряд ли, решил Пуаро. Их жизненные пути разделились много лет назад. И новое их скрещение казалось маловероятным, попросту невозможным. Их прошлая страсть оказалась преходящей и, в сущности, незначительной влюбленностью. И в нынешней его жене едва ли могла пробудиться ревность к прошлому мужа, да еще настолько жгучая, чтобы столкнуть с седьмого этажа забытую любовницу мужа. Полная нелепость! Насколько он мог судить, только первая миссис Рестарик была бы способна все эти годы копить злобу и желание отомстить женщине, которая разрушила ее семью. Но даже это выглядело крайне неправдоподобно, да и в любом случае первая миссис Рестарик два года как умерла!

Зазвонил телефон. Пуаро не шевельнулся. В эту минуту он не хотел отвлекаться. У него возникло ощущение, что он вышел на какой-то след… И боялся снова его потерять… Телефон смолк. Отлично. Мисс Лемон будет знать, что ответить.

Отворилась дверь, и вошла мисс Лемон.

– Вас просит миссис Оливер.

Пуаро отмахнулся.

– Только не сейчас! Я не могу сейчас говорить с ней.

– По ее словам, она только что вспомнила про что-то, о чем забыла вам рассказать. О каком-то листке… неоконченном письме, вывалившемся из ящика в мебельном фургоне. Довольно бессвязная история! – Мисс Лемон позволила себе неодобрительный тон.