Третий

«Ты ему веришь?»

— Верю. Он честный.

«Это по каким таким признакам ты это определила?»

— Ни по каким.

«Просто ты ему нравишься, а он тебе».

— Отпуск, что это сейчас было?

«Ничего».

— Отпуск, я своим ушам не верю, ты меня ревнуешь.

«Вот ещё. Скажи, а у вас семьи бывают?»

— Редко. У нас в основном семьи заводят те, кто в силу возраста уже не могут работать и у них есть креды на безбедный остаток жизни и содержание семьи.

«А остальные как?»

— Кто как. Все по-разному. С нашей работой какая семья? Когда ты круглые сутки вынуждена находиться с охраняемым объектом.

«Удивительно как вы вообще доживаете до старости с такой работой».

— Многие и не доживают.

«Не понимаю тогда, откуда тогда у вас потомство».

— Не все ведь телохранителями становиться. Многие не могут пройти отбор в школы телохранителей. Они получают другие специальности. К примеру, те же учителя в интернатах у них часто бывают семьи. Кроме того, многие рожают для себя.

«Что значит для себя?»

— С нашей работой детей завести сложно. Порой возникает пауза между контрактами или её создают специально и в эту паузу рожают.

«А что потом?»

— Ребёнка в интернат, а мама на работу.

«А отец?»

— Он порой и не знает, что стал отцом.

«А от хуманов дети бывают?»

— Нет.

«А с хуманами семьи?»

— Очень редко. Они, как правило, быстро распадаются. Слишком мы разные.

«Ты тоже в интернате выросла?»

— Конечно, у нас большинство детей там воспитывается.

«А мама у тебя где?»

— Погибла.

«Извини».

— Всё нормально. Это давно было. Она мне кредов на школу оставила.

«А отец?»

— Я не знаю, кто мой отец. Мама говорила, что это была её ошибка и после этой ошибки появилась я.

«Родители тоже телохранителями были?»

— Мама точно была, а про отца не знаю. А у тебя? Есть родители?

«Если бы я знал это».

— У тебя ещё хуже, чем у меня. Кара сказала, что тебе стёрли память.

«Аграфы?»

— Как я поняла, нет.

«А кто тогда?»

— Тот, кто тебя продал им.

«Продал? Я не вещь вроде?»

— У аграфов нет рабства, но здесь недалеко есть Аварская империя, там рабство обычное дело и оттуда тебя как товар продали аграфам. Ты похож на дикого. Скорее всего, тебя выкрали с одной из диких планет.

«Диких планет?»

— Планет, не входящих в состав империи. Как правило, это давно заброшенные колонии, где местные одичали.

«А как мне найти мою планету?»

— Никак. Знаешь, я сейчас посмотрела свободные места у прилетевших транспортников.

«И?»

— Они совсем обнаглели.

«Что так?»

— Один просит за перелёт тридцать тысяч. Второй двадцать тысяч.

«Это за обоих?»

— За каждого.

«Ничего себе. Похоже, мы с твоей зарплатой здесь надолго застрянем».

— Теперь у меня нет больше зарплаты. Есть только трофеи.

«Тогда пошли их заберём. Не хотелось бы лишиться их».

— Одевайся.

Вскоре мы стояли у переходного шлюза на крейсер. Лана вызвала капитана, и он пропустил их на корабль.

— Капитан, мы к вам за трофеями, — начала Лана без предисловий, зайдя к нему в каюту.

— Рад вас видеть, Лана, и что вы оба живы и здоровы.

— Спасибо, капитан, но что с трофеями?

— Понимаешь, дело в том, что ты забрала из оружейки два скафандра и оружие, не вернув их.

— Но это же мой скафандр, а второй вы сами выдали Отпуску.

— Я всё понимаю, но вы должны вернуть всё это.

— Капитан, ты же видел, что это был мой скафандр и мои клинки. Мне они от мамы достались.

— Видел, Лана. Дело в том, что этот скафандр был захвачен в бою с пиратами моими абордажниками, и как ты понимаешь, он является теперь их трофеем. Они не против, чтобы он вернулся к тебе, но за соответствующее вознаграждение.

Глава 24

— Вот этого я не знаю. Это ты должна с ними сама договариваться.

— С кем конкретно?

— Со старшим абордажником. Его Садо зовут. Он сейчас в кают-компании ждёт тебя.

— Обсуди всё с ним, и он выдаст тебе твои трофеи. Если возникнут проблемы, связывайся сразу со мной.

— Хорошо.

Когда мы зашли в кают-компанию, там находилось сразу пятеро. Одного из них я сразу узнал. Это был тот перец, который мне собирался расквасить физиономию, когда я был прикован к лестнице на станции. Фингал, поставленный Ланой, у него почти прошёл, но пока ещё присутствовал.

— Кто из вас Садо? — спросила Лана.

— Я Садо, — ответил невысокий коренастый мужчина с азиатским разрезом глаз.

Он сидел отдельно от всех. За столом и неторопливо потягивал серую жидкость из стакана. Правое плечо его скафандра было прострелено, в оплавленном отверстии была видна засохшая кровь. Правая рука у него висела плетью и находилась на перевязи сделанной из тряпки на скорую руку и перекинутой через шею.

Он с ног до головы осмотрел меня, а потом Лану.

— Вял, это она тебя приложила или парень? — спросил он задумчиво абордажника с фингалом.

Здесь я понял, что нам сейчас всё припомнят.

— Она, — ответил ему абордажник с фингалом.

— А парень что?

— Она его приковала к лестнице. Сбежать собирался.

— Я бы тоже не отпустил такой талант. Парни, а вы знаете, сколько у него на счету пиратов?

— Сколько? — спросил этот с фингалом.

— Восемь. Ни у одного из вас нет столько.

— Да ладно. Не может быть, — ответил ему другой абордажник.