«Третий ангел вострубил...»

Михаил часто слышал от других офицеров хорошие отзывы о местной столовой, но до сих пор никак не удавалось посетить ее. Сегодня он решил восполнить этот пробел. Назначив сержанта старшим по группе, он отправил солдат на санобработку в душевые, а сам поспешил в это заведение.

Столовая располагалась в полуподвальном помещении второго блока. В небольшом зале было накурено, душно и не было кондиционеров, а вентиляция работала плохо. Продукты были почти те же, что и в лагере, но здесь давали консервы морской капусты, содержащие йод, и порции консервированной гречневой или рисовой каши с тушенкой были значительно больше. Шла уже вторая половина июня, а на станции все еще рекомендовали употреблять йод, как в виде пилюль, так и в виде морской капусты. По слухам выбросы радиоактивного йода прекратились еще в начале месяца. Поэтому употребления в пищу обычного йода, который препятствовал бы поглощению щитовидной железой радиоактивного, становилось бессмысленным.

Лейтенант еще не успел доесть свою кашу, когда к нему подошел высокий, худой, средних лет мужчина в белом костюме работника станции. Он поздоровался и обратился к Михаилу:

– Я, инженер со второго блока, увидел ваши медицинские погоны и хотел задать вам несколько личных вопросов, если вы не против, ― произнес он.

– Конечно, ради Бога! Мне как раз нечем заняться в ближайшие два часа, только разве что надо успеть в душевые до отъезда.

– Тогда давайте пройдемте ко мне: у меня тут на втором этаже небольшой кабинет. Там нам никто не помешает. Я вас долго не задержу.

Они поднялись по достаточно крутой лестнице на второй этаж огромного белого здания административного корпуса и вошли в маленькую комнату, в которой с трудом умещались небольшой шкаф, письменный стол и три стула. Стол был завален папками с какими-то бумагами и документами. На потолке мертвенно светила длинная лампа дневного света.

– Григорий Васильевич, ― представился новый знакомый. ― Можете звать меня просто Гришей. Присаживайтесь, пожалуйста. Я работаю здесь уже больше трех лет и в ту злополучную ночь находился на работе, на втором блоке. Когда раздались взрывы, мы выбежали из здания. Картина, представшая нашим взорам, потрясла всех: желто-оранжевая шапка зарева, поднявшаяся над крышей четвертого энергоблока, гигантским костром освещала черное небо. От второго блока до четвертого расстояние почти с километр и движимые скорее любопытством, чем желанием действовать, мы ― несколько непосредственно не занятых у пульта управления нашим блоком сотрудников смены ― подошли ближе. Тогда никто не думал, что активная зона реактора может быть открыта, и только позже мы узнали, что уже тогда получили достаточно высокие дозы облучения. Тех, которые страдали от рвоты и сильной слабости, уже на следующий день отправили автобусами в Киев, а затем самолетом ― в московскую клинику. Мне удалось уговорить руководство оставить меня на станции. В последовавшие за аварией напряженные дни я, как и весь остальной персонал, были в центре событий. Индивидуальной дозиметрии не проводилось, и того, сколько каждый из нас хватанул радиации, мы никогда не узнаем. Мне понятно только, что доза, полученная мной, не гарантирует долгой и счастливой жизни. Судя по всему, мне недолго осталось коптить небо. Поэтому я и решил продолжать работать здесь, пока хватит сил. Страхового полиса у меня нет, а здесь платят тройную зарплату. Так что все, что успею заработать, достанется моей семье, когда меня уже не будет в живых. Я вот что хотел спросить, доктор: что нужно делать и какие лекарства принимать, чтобы уменьшить влияние радиации, и как можно на более длительный период сохранить силы? Как вы сами понимаете, я бы не хотел обращаться с этими вопросами в официальные медицинские инстанции.

– Я вас понимаю, но, честно говоря, затрудняюсь ответить на ваш вопрос. Наверное, надо пить больше жидкости, чтобы выводить свободные радикалы и, тем самым, предотвращать их вредное действие на ткани организма. Для поддержания сил существуют различные биостимуляторы, такие как настойка корня женьшеня, например. Если хотите, я могу попросить ребят, которые выезжают в Киев, чтобы они привезли вам. Что касается стронция и прочей гадости, то вывести ее из организма практически невозможно: все это прочно сидит в костях и период распада их около двухсот лет. Но сиюминутного катастрофического действия на нас это не оказывает, возможно также, что и в ближайшей перспективе это относительно безвредно.

– А что насчет приема алкоголя в малых дозах? Я слышал, что это?..

– Не думаю, что это что-то меняет. Скорее успокаивает и отвлекает от дурных мыслей.

Они несколько минут помолчали, каждый думая о своем и об одном и том же, после чего Михаил сказал:

– Григорий Васильевич, я, пользуясь случаем, тоже хотел бы вас кое о чем спросить. Мы здесь в тридцатикилометровой зоне живем больше слухами, а они, как известно, не всегда отражают действительность. Скажите, как вы думаете, почему случилась эта авария?