Третий ангел

Она ничуть не терзалась завистью из-за чужих свадебных хлопот. Определенно не тот случай. Тускло-белый костюм, который выбрала в качестве свадебного наряда Элли, наводил на грустные мысли. Не изменяя своему практичному стилю, сестра, конечно, остановила выбор на такой вещи, которую потом сможет носить едва ли не каждый день. Мадлен же определенно отыскала бы что-нибудь из органзы с атласом, причем такого умопомрачительного фасона, что надеть подобное произведение портновского искусства женщина отважится лишь один раз в жизни. Так что когда Элли предупредила ее о непрактичности замши и о том, что эти туфли не выдержат первого же дождя, Мадлен тут же достала кошелек, заплатила и стала владелицей непрактичных, дорогих, восхитительных туфель.

Во время лодочных прогулок вдоль хмурых берегов, именно в тех пустынных местах, где селились голубые цапли, мама неизменно напевала дочкам песенку с таким припевом: «Плыви, моя лодочка, греби, греби, мое весло». Но случались такие катания редко, только в те дни, когда мама чувствовала себя хорошо. Но и тогда Люси Хеллер была слишком слаба, чтобы брать в руки весла, обязанность грести лежала на девочках. Когда Мэдди и Элли было, соответственно, десять и одиннадцать лет, их мать тяжело заболела и в течение нескольких лет, до того времени, как сестры стали старшеклассницами, проходила курс лечения от злокачественной опухоли. В те годы их и оставил отец. Люси все же поправилась и стала чуть ли не единственным пациентом онкологической клиники, у которого не было ни одной вспышки рецидива, но в ту пору ее сил хватало только на то, чтобы нести в руках сумочку с вязаньем. Мать самой Люси тоже когда-то скончалась от той же болезни, и хоть Люси избегала этой мрачной темы и держала свои страхи при себе, девочки неизменно чувствовали их. И считали мать обреченной.

На случай, если одна из прогулок на лодке обернется катастрофой — неожиданно нагрянет шторм или ялик перевернется, — девочки даже разработали план спасения. Несмотря на их почти ежедневные ссоры и даже драки, несмотря на взаимные провинности: Мэдди случалось стащить у сестры какое-нибудь украшение или книжку, а Элли в ходе уборки их комнаты выбросить коллекцию ракушек, собранную сестрой, — все равно они должны спасать друг друга. Просто схватятся за руки и будут помогать одна другой держаться на поверхности воды. Перед каждой прогулкой они проверяли, есть ли в ялике спасательные жилеты, и наводили в газетах справки относительно прогноза погоды.

Они не сомневались, что над их матерью висит проклятие. Из-за него их и оставил отец. Иначе разве мог бы нормальный мужчина бросить жену, мать своих детей, которая проходит курс лечения от рака? Постепенно сестры пришли к решению, что они единственные на свете, кто может разрушить это колдовство. И способ сделать это тоже один-единственный кровь за кровь, око за око, зуб за зуб. Они обратятся за помощью к цапле, которой когда-то было поручено присматривать за их семьей. Но ведь дух цапли может потребовать жертвоприношения?

Поэтому однажды ночью сестры, вместо того чтобы лечь спать, прокрались на задний двор дома. Босиком. Стояла ужасная темень, и, конечно, Мэдди споткнулась о камень. Элли пришлось удержать ее за руку, чтобы та не упала. Обе были одеты в одни лишь ночные сорочки. В доме исчез привычный порядок. В холодильнике закончилась еда; постиранная когда-то одежда превратилась в грязную и заношенную; никто не заботился о вывозе мусора; тучи мух роились над ящиками, в которых громоздились упаковки риса и макарон. Так проявляла себя болезнь, оставляя везде трагические следы, в углах, в щелях между половицами, на полках шкафов.

Когда девочки дошли до конца лужайки перед домом, Мэдди охватили сомнения. Проклятие, в конце концов, — нешуточное дело. За оградой уже ничего не было видно. Казалось, что в мире, кроме них двоих, не осталось других живых существ. Если они пойдут дальше, что там окажется? Придет ли к ним цапля, если они позовут ее? А если и вправду придет, что им тогда делать? Мэдди вообще-то птиц не любила. А голубая цапля была ростом не меньше ее самой. Про это написано в книге Одюбона[2] — как и про то, что цапли считают территорию, на которой живут, своею и вполне могут наброситься на захватчика.

— Нечего трусить, — заявила старшая сестра. — Теперь за дело.

И начала копать (лопату Элли прихватила из гаража). Влажная земля отзывалась громким чавканьем, на поверхности выступали небольшие лужицы. Мадлен держалась поближе к сестре, ощущая запах мыла и пота. Она казалась человеком, который точно знает, что надо делать.

— Ты только мешаешь, — заявила ей Элли. — Путаешься тут под ногами. Я и сама могу справиться.

Когда яма была выкопана, Мадлен протянула сестре бритву, которую накануне стащила из ванной комнаты.

— Тебе не будет больно, — пообещала Элли. — Зато к нам придет цапля. И защитит нас.

Она всегда знала, что нужно сказать, чтобы заставить сестру делать то, что той совсем не хотелось. Иногда ее слова были правдой, иногда — нет.