Третий ангел

— У меня растет маленький сынишка, — сказала Фрида. — Его зовут Пол. В общем-то, это из-за него я сюда приехала. Совсем не из-за Джеми. Из-за вас. Потому что теперь, сама став матерью, я лучше понимаю вас. И мне так тревожно о вас думать.

Миссис Ридж молча смотрела на гостью. Эта особа, оказывается, не совсем такая, как она считала. Она и тогда удивила ее, удивляет и сейчас. Выглядит как обычная вульгарная девчонка, но не такова. В ней есть внутренняя честность, чуткость.

— Если я могу чем-то помочь вам, обратитесь ко мне, — продолжала Фрида. — Позвоните, и я тут же примчусь к вам в Лондон.

Об одном она не сказала — о том, насколько счастливой теперь себя чувствовала, и о том, что это ощущение счастья наполняло ее виной. Истина заключалась в том, что Джеми ничуть не любил ее, что это не она была с ним в той машине, машине, до того загруженной людьми, музыкальными инструментами и чемоданами с нарядами, что ангелу смерти, должно быть, пришлось изрядно потрудиться, чтобы присесть на краешек сиденья.

А она, Фрида, была жива и находилась здесь, в Кенсингтоне, потому что не была нужна ему, потому что той осенью проиграла свою игру. Но в конце концов оказалась победительницей. И может надевать по праздникам великолепные сапоги Стеллы. Впрочем, праздники у них с Биллом случаются редко. Им удается выходить вместе только тогда, когда его мать соглашается посидеть с ребенком. Фрида не хочет доверять своего драгоценного малыша посторонним нянькам. Нет, это ей не нужно. Может, она и избалует его, превратит в слюнтяя и маменькиного сынка, но пока ей нет до этого дела. Пусть он и станет тем занудой, который будет каждые выходные стремиться домой к мамочке или по торжественным случаям приглашать ее к себе, вызывая неудовольствие жены. Пусть он станет человеком с абсолютным слухом, который любит гулять по полям и лесам, который улавливает разницу между чириканьем воробья и воркотней голубя.

— Мне хочется вам что-то показать, — предложила миссис Ридж. — Вы поймете меня. Пойдемте.

Миновав несколько комнат первого этажа дома — задернутые шторы, печальный сумрак, тишина, — женщины оказались в оранжерее. Она предстала их глазам залитой светом вечернего солнца, струившимся сквозь стеклянный купол крыши и бесчисленные окна. В майоликовых горшках росли папоротники и орхидеи.

Миссис Ридж распахнула стеклянные двери. Позади дома оказался роскошный сад, удивительно большой для дома в центре города. Они вступили в него и словно оказались в настоящих джунглях. Золотая листва деревьев; путаница гибких лиан; чаща давно не стриженных кустарников. Заросли ежевики, ясень, мышиный горошек. Здесь росли самые неожиданные для лондонского сада растения — белладонна, дурман, болиголов, черный паслен. Подобные растения не выращивают заботливые садовники, они выросли тут сами за те тридцать дней, что прошли с момента гибели двух сестер. Все наполненные ядом растения расцвели здесь.

— Это мой траурный сад, — вполголоса объяснила миссис Ридж.

Она потеряла обеих дочерей и чувствовала, что теперь, наверное, никогда не сможет снова заботиться о своем саде. Этот сад вскормило горе, и ничто другое. Летом он стоял зеленым, теперь оказался золотым. Спустя несколько недель он станет черным как атлас, вслед за тем белым. И на долгие месяцы — безжизненным.

Фрида, не двигаясь, замерла в прохладной тени. К ее ногам бежала дорожка, вымощенная кирпичами и щебнем. Рядом росло сливовое деревце, оно роняло зрелые плоды на землю, и, никому не нужные, они там гнили. Высокий куст белых роз разметал свои давно не стриженные, искривленные черные ветви. В кроне яблони свил гнездо голубь, потерявший счет времени. Его новорожденные птенцы, родившиеся несвоевременно и некстати, слали вниз голодное воркование. Они замерзнут и погибнут, даже не успев понять, что появились на свет.

Обе женщины продолжали стоять в саду, беспокоясь о наступающей холодной зиме и о гнездящихся птицах, поскольку все происходящее на земле должно свершаться в срок и своим чередом. В эту минуту до Фриды дошло, что все сущее знает о любви. Знает так точно, будто эта истина написана в воздухе. Зеленое становится золотым, все в мире идет своим чередом. Она взяла руку миссис Ридж в свои, и они стояли так, пока совсем не стемнело.

III Правила любви 1952

Маленькая Люси Грин читала целыми днями напролет. Она была настоящим пожирателем книг, и путешествие через Атлантику предоставило ей для этого занятия уйму времени, обеспечив к тому же требуемой тайной. Ее мачеха, Шарлотта, считала падчерицу некоммуникабельным, диковатым ребенком, в какой-то степени даже патологически необщительным, но Люси продолжала сидеть в своей каюте и запоем читать «Дневник Анны Франк». Причем уже в третий раз. И теперь ей иногда казалось, что и сама она живет в той же мансарде, что Анна, и ей снятся те же сны.