Третий брак бедной Лизы

– Да! Я устала деликатничать! Я работаю, как вол, получаю мало, ты постоянно унижаешь меня на работе, давая понять, что я плохой сотрудник. Ты оскорбляешь меня дома! Как ни посмотри, я всегда виновата или чего-то не понимаю! Но, как правильно ты заметил, считать я умею! Наша компания хорошо зарабатывает. Так что заработанные деньги – это и мои деньги! Я тебя за язык не тянула, ты сам мне это сказал, когда уговаривал перейти к тебе, и ты ввел меня в соучредители. Тихон, ты загоняешь меня в угол! Я не стала возражать, когда ты не разрешил мне переставлять посуду, книги, делать уборку по моему усмотрению, я промолчала, когда ты запретил приглашать гостей! Я не спорила с тобой, когда ты стал единолично решать, куда нам ходить и куда ездить! Но я не выдержала и сделала тебе замечание, когда ты стал кричать на Ксению. Я попыталась по-хорошему решить вопрос с деньгами – если ты не можешь мне платить обещанные деньги, я вынуждена буду уйти. Ты отлично знаешь, что мне надо растить дочь! Для этого нужны деньги, представь себе! Я все думаю, что ты одумаешься, перестанешь придираться ко мне по пустякам, злиться, а начнешь, наконец, строить нормальные отношения. И что случилось такого, что ты так изменился? Ты разлюбил меня? Я тебя обидела чем-то? Чем вызвана эта перемена? Заметь, я не спрашиваю, почему я не имею права хозяйничать в нашем доме, я понимаю истоки этой проблемы. Я смирилась с этой особенностью твоего характера, ведь ты – единоличник, сам по себе, но при этом понимаешь, что в одиночестве тебе будет плохо. Я давно поняла, что тебя раздирают противоречия – страшно делиться с людьми чувствами, мыслями, но тогда на кого скинуть бремя сомнений, огорчений и тех же самых редких радостей? Редких, потому что ты даже в них найдешь что-нибудь подозрительное. Я вышла замуж за тебя по любви, но ты ведешь себя так, что даже от обычной привязанности может ничего не остаться. Мне трудно с тобой, но я всегда знала, что любовь в семье – это работа, тяжелая и неблагодарная, как уход за тяжелобольным капризным человеком. Пойми, мои силы на исходе, моего оптимизма и благодушия на нас двоих не хватит. Прошу, не разрушай то, что начиналось так хорошо!

– Очень впечатляет. Говорить ты умеешь!

– Да, умею. Я многое умею, в том числе – быть терпеливой. Жаль, что ты не можешь это оценить.

– Было бы что! На твоем месте любая другая… И вообще, как считаю нужным, так и веду себя!

Лиза задохнулась от гнева. В глубине души она знала, что он говорит так специально, чтобы разозлить ее, уколоть, обидеть. Обычно она не поддавалась на эти уловки, обходила стороной, но сейчас…

– Что я тебе такого сделала? За что ты так со мной обращаешься?!

– Прекрати истерику!

– Я ее еще не начинала! Я очень спокойно поинтересовалась, почему ты так ведешь себя? Если ты меня не любишь – давай разведемся! Только скажи! Но так же не может продолжаться! Нельзя разговаривать с человеком таким тоном, нельзя его оскорблять, нельзя унижать.

– Кому нужно тебя унижать! Тебе просто сделали замечание!

– Нет, ты оскорбил меня, ты был груб! Ты хочешь, чтобы мы сейчас пошли на концерт? Так знай, я никуда не пойду! Я не желаю никуда идти с тобой, пока ты не извинишься!

– Перестань истерить! Напугала! Ты что тут себе позволяешь!

Тихон подошел к Лизе и помахал перед ее лицом пальцем:

– Не забывайся…

– Ты это о чем?! – Лиза отшатнулась, но в этот момент на нее обрушился удар. Он был не сильный и пришелся по уху. Она машинально одной рукой прикрыла лицо, а другой попыталась отвести руку мужа. Этот жест подействовал на него как сигнал к атаке. Он со всей силы толкнул Лизу, она не устояла на высоченных каблуках, запуталась в длинном платье и, падая, ударилась плечом об угол дивана. Тихон схватил рукой тонкую ткань, приподнял за платье Лизу и кулаком ударил ее по голове. За этим ударом последовал следующий. Он бил ее безостановочно – она пыталась свернуться клубочком, закрывая лицо, а он наносил удары вслепую, молча, только тяжело дышал. Лиза пыталась кричать, но за каждый возглас ее наказывали следующим ударом, и она замолчала, только плакала, пытаясь увернуться от тяжелых кулаков.

Только когда за соседней стеной кто-то внезапно громко включил музыку, Тихон очнулся. Тяжело дыша, прошел в ванную и подставил под струю воды опухшие руки. Лиза попыталась подняться с пола, но мешало порванное платье. Наконец она встала на колени, подобрала туфли, лоскуты ткани и, шатаясь, пробралась в свою комнату. Там она дрожащими руками, стараясь не задумываться, что с ней сейчас случилось, достала небольшую сумку бросила туда какие-то вещи, морщась от боли – ныло плечо и кружилась голова, – переоделась в джинсы и джемпер, сунула ноги в спортивные туфли и затаив дыхание кинулась из квартиры.