Третий брак бедной Лизы

– Нет, ни мысленно, никак иначе. Я знаю, что мною будут недовольны, но это меня ничему не учит. Раз за разом я проделываю все тот же путь в надежде на одобрение матери.

– Мама ничего не говорит, но, если честно, мне там тяжело. Я могу снять квартиру, но если ты не пользуешься той, я поживу там. Она же пустует.

Лиза сразу поняла, о чем речь. В доме родителей всегда были гости. Обед ли, ужин ли, но знакомые и полузнакомые люди собирались за большим столом, где главенствовала Элалия Павловна. Это были приятные застолья, и все гости, как один, выражали восхищение не только кухней, но и прекрасной собеседницей. Впрочем, домочадцам доставались лишь нервозная обстановка, суета, раздраженность и покрикивания, предшествующие этим трапезам.

– Быстро убрать дом, вы просто неряхи! Сейчас придут люди… – так начинались дни, когда ожидали гостей. Элалия Павловна была недовольна всеми, в том числе и домработницей Ритой, которая самоотверженно брала на себя приготовление блюд.

– Мам, зачем звать людей и перед этим так психовать?! Какой в этом смысл?! – однажды не выдержала Лиза.

– Тебе не понять, ты из породы тех Чердынцевых! Вам лишь бы как… – ответила мать.

– Не очень понятно, – упорствовала Лиза. – Пусть я в отца, но он очень аккуратен, зачем же устраивать такой шум и крик, ругать своих, чтобы потом улыбаться чужим. И потом, людям ведь не пыль важна, которой, кстати, никогда у нас нет.

– Потому и нет, что я кричу на вас, – ответствовала Элалия Павловна.

Впрочем, это наверное, только Лиза обращала внимание на такие бытовые мелочи, как раздражение матери. Она, привыкшая к размеренной жизни с Андреем, где в первую очередь ценились доброжелательность и покой, искренне не принимала резкость в общении с близкими.

– Ты знаешь, – Борис замялся, – сложно, у них свой уклад, и иногда мне кажется, что я мешаю. А иногда мне сложно с ними – и поздно не придешь…

– Слушай, не объясняй. Заезжай, я тебе ключи дам от квартиры. Только там и вещи Андрея, и мои, их убрать надо, сложить в кладовку.

– Хорошо, хорошо. – На том конце с облегчением вздохнули.

Борис подъехал, когда стемнело, подниматься не стал – он знал, что муж сестры терпеть не может поздних гостей.

– Вот этот от нижнего замка, этот – от верхнего. Слушай, будь там аккуратен.

– Не беспокойся, буду. Между прочим, это я там с родителями прописан! – Борис рассмеялся.

– Да, я помню, но какое это имеет значение в семье. Придет время – разберемся.

– Это верно. Слушай, а этот твой Тихон, вы же официально расписаны, он на квартиру в Большом Гнездниковском претендовать не будет? Если что…

– Что – если что?! Ты о разводе? С какой стати? На меня и на Ксению эту квартиру родители переписали задолго до нашей встречи, уж не говоря о женитьбе. А по закону делится имущество, приобретенное в браке. Так что не волнуйся.

– Я не волнуюсь.

– Значит, маме передай, чтобы она не волновалась, – улыбнулась Лиза.

– Она тоже не волнуется, она – пишет оперу.

– Что?! – удивилась Лиза.

– Да, в соавторстве с Бежиным.

– Вот новости! А молчит!

– Ну, чтобы сюрприз сделать, наверное…

– Наверное.

– Ладно, я поехал. Спасибо.

– Не за что. – Лиза поцеловала брата и еще немного постояла, наблюдая, как он идет по темной узкой улице. Близки они никогда не были – и в этом, наверное, была ее вина. Лиза больше времени уделяла своей учебе, подругам, потом семье. Борис был неразговорчив и вечно погружен в свои занятия.

Глава 4

– Ты наденешь клетчатую юбку и белую блузку. Это будет и удобно, и нарядно. А сарафан тебе узок уже. Надо другой купить. – Лиза стояла у гладильной доски. Ксения в своей комнате разбирала ноты. Из-за завтрашнего эказамена по музыке Лиза взяла отгул.

– Имей в виду, этот день не оплачивается, – строго предупредил ее Тихон.

– Да, да, – торопливо согласилась Лиза. Она не хотела ввязываться в долгие препирательства по поводу трудовой дисциплины и еще больше боялась сорваться на крик. Своего мужа она вообще перестала понимать. Этой ночью они были близки так, как давно у них не случалось. Лизе вдруг показалось, что эти несколько лет, которые каким-то образом сожрали теплоту их отношений, куда-то исчезли. Ей показалось, что только вчера они были на той злополучной выставке, где она вывихнула ногу, что только вчера они гуляли по Яузскому бульвару и ели первые подмосковные яблоки.

– Лиза, как же мне с тобой хорошо! С тобой – все по-другому. Совсем. И я очень счастлив, что встретил тебя, – сказал тогда вдруг Тихон и впился зубами в сочную грушовку.

– И я, – отвечала ему Лиза, старательно обкусывая коричное.

Прошлой ночью ушли куда-то во тьму все ехидство, вся злость, все потаенное недовольство, которые так надолго иной раз поселялись в их доме. Прошлой ночью Лиза была счастлива от любви.

– Господи, как же… – Она не успела договорить, как Тихон закрыл ей рот поцелуем.

– Я все-таки тебя очень люблю, – произнесла она, вырвавшись из его объятий. – Понимаешь, несмотря ни на что – я люблю тебя. И хочу, чтобы ты знал об этом. Мы ведь об этом с тобой совершенно не говорим.

– Мне иногда кажется, что ты врешь мне, – прошептал Тихон, прижимая ее к себе.