Третий дневник сновидений

Он опять постарался с помощью своих трюков взять под контроль кого-то из нашего близкого окружения. Прошлой зимой это была Мия, которой он манипулировал во сне и под конец чуть не убил, а на этот раз он выбрал Флоранс в качестве своей ночной марионетки. Ему с ней до сих пор, во всяком случае, насколько мы сумели реконструи- ровать события, удалось не больше, чем сунуть перо мне в волосы и подбросить в комнату Грейсона две большие упаковки чёрных перьев, но она точно так же могла бы стоять возле моей кровати не с пером в руке, а с ножом, и любой, знающий Артура, сказал бы, что он не ограничится безобидным перьевым террором. Хотя в то же время он располагал большими возможностями, как, например, показали случаи с миссис Лоуренс, Персефоной или беднягой Тео Эллисом. Ради безопасности я перед сном запирала на замок дверь в свою комнату. Дважды.

Я и Мии советовала делать так же, и она не спрашивала зачем, как делала обычно. После наших открытий она вообще стала необычно тихой. В отличие от Флоранс, на которую мысль о том, что она в состоянии лунатизма может делать странные вещи, подействовала, естественно, разрушительно. Преодолев стадию отрицания («Такого я никогда не делала!»), она снова начинала плакать - тут не помогали даже взбитые сливки Лотти.

— Всё так! - рыдала Флоранс, закрыв лицо руками. - Мне снились эти странные сны... а на другое утро пятки были испачканы. Я, что ли, теперь сойду с ума? Разбрасывать перья - когда такое бывало!

Я могла бы ей, конечно, кое-что сказать, но сама была слишком растеряна. И до смерти испугана. Она же была совершенно убита. Не сопротивляясь, Флоранс позволила Лотти взять себя под руку.

- Может, это переутомление?.. Перестаралась с занятиями?.. - вырывалось у неё между всхлипываниями. - Я не хочу в психушку!..

- Тебе и не надо. - Лотти, утешая, поглаживала её по волосам. - Лунатиков много - может, под домом какой-то источник. Вспомни, что Мия вытворяла в январе. Она чуть не выпрыгнула из моего окна! И уверяю тебя: она совершенно здорова!

Флоранс поглядывала на Мию, как будто не совсем была уверена, но всё же переставала плакать.

Я немного завидовала ей, потому что верить в переутомление в тысячу раз лучше, чем знать правду, как Генри, Грейсон и я. Чего бы ни ожидать от таблеток или от лечебного отдыха у моря, против Артура не помогли бы никакие способы, и это порождало одновременно злость и чувство беспомощности. Особенно был разочарован Грейсон.

При этом визит к Гарри Триггсу, тому самому, из «Кровавого меча - 66», превзошёл все его ожидания, хотя Генри пришлось пожертвовать своим боевым роботом из «Звёздных войн» (он говорил о нём, как о собственном ребёнке). Но в качестве вознаграждения он получил окончательное доказательство, демона Анабель не существует: ему показали древний, запылённый клад, криво исписанный шариковыми ручками и запечатанный кроваво-красными печатями.

Это не было так называемое наследство Анабель, сожжённое на кладбище, но ужасно его напоминало.

Тут была примерно та же история, рассказал нам Грейсон, что и с длинными кельтскими ножами (ручной работы, выкованными из особой стали) и рогом для питья, изготовленным из натурального рога (с кожаным ремнём). Всё это было не более чем реквизит, как и книги заклинаний, изготовленные в качестве своеобразного хобби двумя безработными придурками со скверным запахом изо рта.

Грейсон мужственно терпел, пока автор «Кровавого меча - 66» один за другим извлекал эти ассексуары из ящика, сам всё ещё пребывая в славных древних временах, когда можно было кого-то изображать вместе с приятелем Тимоти, кровельщиком, ставшим впоследствии гуру секты.

Как друзья разошлись, об этом «Кровавый меч - 66» рассказывал не так охотно, не говорил он и о том, как узнал из газет, что у его прежнего приятеля-сектанта на совести человеческие жизни. Подтвердилось, что свои кровавые истории в духе фэнтези оба сочинили и сами потом разыгрывали. А вскоре их пути разошлись. Гарри Триггс описал свои фантазии в романах, но после того как история о кровавых событиях (вместе с тремя другими главными сочинениями) была отвергнута двадцатью семью издательствами и не вызвала особенного отклика в Интернете, он покончил с писательством и стал ухаживать за престарелыми.

А его приятелю-кровельщику, напротив, стали слышаться голоса, и он счёл себя избранником. Фантазия и реальность чудовищным образом переплелись в его мозгу, он собрал вокруг себя группу людей и предложил им самим же сочинённую когда-то историю о кладах в качестве древнего писания.

Как в руки гуру секты попала Анабель, мы точно не знали. Ясно было одно: можно без всяких сомнений доказать ей, что эта версия «Кровавого меча - 66», которая обошлась так дорого, и все её заклинания демонов - не что иное, как пустышка, и своей детской травмой она обязана сумасшедшему кровельщику.