Третий долг

Его губы оказались на моих.

Все чувства перестали существовать.

Во мне щелкнул переключатель. Я полностью закрылась. Я не ощущала тепла его губ или вкуса рта.

Все было бесцветным, незначительным.

Его губы упрашивали мои раскрыться, но я была непреклонна, оставляя свои губы запретными и не смягчаясь.

Отстранившись, он нежно провел кончиками пальцев по моему подбородку.

— Я не собираюсь делать это хуже для тебя, растягивая процесс. — Кес переместил вес своего тела, развернув меня ближе. Прижав меня к своему голому телу, в то время как я пыталась игнорировать эрекцию, упирающуюся между моими ягодицами.

— Кес, пожалуйста... — когда его рука переместилась, и пальцы оказались на клиторе. Он не опускал их ниже, не пытался проникнуть между моими половыми губами. Я дернулась, но бежать было некуда.

Он раскачивал бедрами, прижимаясь ко мне.

— Мой отец ждет, что я сделаю тебе больно. Секс — это не секс, пока не кричишь и не зарабатываешь синяки. — Он снова коснулся губами моих.

Я пыталась уклониться, но его рот прижался к моему, как приклеенный.

Кес не ждал, что я поцелую его в ответ, просто прикасаясь своим ртом к моему и потирая пальцами мой клитор. Его бедра раскачивались сильнее, и из меня вырвался стон, несмотря на мой ужас.

Оторвавшись от моего рта, мужчина прикусил мочку моего уха.

— Я должен изнасиловать тебя, Нила. Забрать у тебя то, что ты не хочешь отдавать и разрушить разум на кусочки.

Мой нежеланный стон превратился во всхлип.

— Ты не должен. Ты можешь просто отпустить меня.

Он рассмеялся.

— Нет, не могу. В том-то и проблема. Никто не может уйти. Ни ты, ни Джетро, ни я. Мы все в этой игре до самого конца. — Он оставил дорожку из поцелуев на моей шее. — Не может быть победителей, если нет игроков.

Ярость вскипела во мне, и я выплюнула:

— В таком случае просто сделай это! Разрушь меня, сделай так, как тебе сказал папочка. — Мой мозг больше не фильтровал информацию, в высказываниях не было никакой цензуры. — Что с тобой и Джетро? Вы же мужчины! Вы понимаете, что правильно, а что нет. Вы можете покончить с этим кошмаром, остановив Ката. Почему бы вам не отрастить яйца и не сделать это!

Кес напрягся. Его член дернулся у моей поясницы. Вместо того чтобы разозлиться, он рассмеялся.

— Для тебя мир только в черном и белом цвете. — Обхватив мое горло, он продолжил: — Ничего не бывает только черным и белым, Нила. Ты уже должна была запомнить. Ты сможешь выжить только в сером.

Его пальцы запорхали над моим клитором, он напоминал мне, что я в уязвимом положении. Его прикосновения не были жестокими и не причиняли боль — как приказал Кат. В моем сердце зародилась надежда.

— Происходящее дальше должно выглядеть достоверным. Ты понимаешь? — Он увеличил темп пальцев, дразня меня, отчего мои нервные окончания реагировали, несмотря на то, что разум кричал в отвращении.

Его дыхание стало рваным.

— Тебе нужно расслабиться и позволить мне сделать то, что нужно.

— Что... — я приоткрыла рот, когда он сильнее щелкнул по моему клитору. — О чем ты?

Он зарылся лицом в мои волосы.

— Я доведу тебя до оргазма, чтобы ты сыграла свою роль. Но я не буду насиловать тебя или использовать больше, чем сейчас. — Он наклонил мою голову и поцеловал меня. — Даю тебе слово.

Я открыла глаза под повязкой. Я не понимала.

Что он имел в виду?

Кес прижался членом к расщелине моей задницы, соблазнительно потираясь, и прошептал:

— Притворись, что я делаю тебе больно. Плачь. Кричи.

— Что?

— Делай, что я говорю, — зашипел он.

Какого черт происходит? Я становилась влажной против своего желания. На глазах была повязка, запястья связаны, и разум находился в замешательстве.

— Кричи, Нила. Иначе я заставлю тебя кричать по-настоящему. — Он ущипнул меня за клитор.

Я дернулась в его руках. Еще больше слез полилось. Было не сложно плакать. Это даже было облегчением — демонстрацией того, как сильно я хотела, чтобы этот кошмар закончился.

— Хватит!

Если он хотел, чтобы я умоляла, как жертва изнасилования, то я буду. Он дал мне разрешение бороться в ответ, пусть даже голосом.

Я сделаю так, что твои барабанные перепонки лопнут. 

Я брыкалась, отчего наши тела соприкасались, и Кес издал ответный стон.

— Пошел на хер!

Он заворчал, когда я попыталась пнуть его в коленную чашечку.

— Убери от меня лапы, подонок.

— Никакой злости, черт побери. Боль! — Кес сгреб в кулак мои волосы и потянул. — Тебе должно быть больно, ты должна умолять. Забудь о борьбе.

Он просил о невозможном. Я могла ненавидеть, ругаться и кричать. Но умолять? Это было выше моих сил.

— Если ты хочешь пережить сегодняшнюю ночь и не быть оттраханной в каждую дырку, то сделаешь это!

Представляя член Ката во мне, или как Дэниель душит меня, представляя ужасное насилие быть игрушкой Хоук, я начала умолять:

— Пожалуйста! Нет! Ты делаешь мне больно!

— Хорошо. — Он укусил меня за ухо, крепче прижимая к себе. — Теперь громче.

— Неееет! — закричала я, сдаваясь рыданиям, которые так и ждали своего часа. — Не надо. Я сделаю все, чего ты хочешь. Просто... нет!

Кес застонал, сильнее прижимаясь ко мне.