Третий долг

— Именно. Она настаивала на том, чтобы я влюбил тебя в себя. В действительности перед матчем в поло, она сказала мне прекратить бороться. Забыть о долгах и наследстве и найти что-то более важное.

Я не могла говорить.

— Она сказала мне найти исцеление в тебе, Нила. Она видела то, что было недоступно мне. Она надеялась на то, о чем я не смел мечтать. Она научила меня тому, что любовь может быть самой коварной ловушкой, но также она может исцелять.

Он прижался в поцелуе к моим губам.

— Я больше не собираюсь бороться. Ты моя, а я твой. А теперь ты знаешь все обо мне. Знаешь, что я сломлен и меня невозможно исцелить. Теперь ты знаешь, почему я так себя веду. 

Глава 37

Джетро

Все кончено.

Правда вылезла наружу.

Моя болезнь проговорена и признана.

И Нила не сбежала.

Она не смотрела на меня с жалостью и отвращением. Она приняла меня и полюбила ещё больше.

Ее эмоции вызвали крушение, эхом отзываясь в моей душе. Честно говоря, я дал ей ответы. И с ответами обрел свободу отпустить все и отправиться в путешествие от новой к вечной любви.

Я хотел прижать ее к себе и никогда не отпускать. Я хотел упасть на свои гребаные колени и благодарить ее в течение всей оставшейся жизни за то, что она была достаточно храброй, чтобы принять меня.

Жизнь вместе не была гладкой. Наше прошлое было полно долгов и разрушений. Наше будущее, даже если мы имели будущее, будет наполнено непониманиями и недоразумениями.

Меня было не так уж легко любить.

Я знал это. Кестрел знал это. Жасмин знала это. Были времена, когда это было слишком. Когда их добрых намерений было недостаточно, и я должен был уехать, чтобы собраться с силами.

Я никогда не ненавидел их за то, что им бы нужен перерыв от ненормального брата. Но Нила... Она будет лишена этого. Я буду брать, брать и брать, пока эта волнующая, счастливая любовь не превратится в пепел.

Мог ли я сделать это с ней?

Мог ли высушить ее без остатка и надеяться, что она достаточно сильна спасти нас обоих?

Было ли у меня право ожидать этого от нее?

Нет. У меня не было никакого права.

Мне стоило отправить ее за границу и убить своего отца, покончив со всем. Но сейчас, когда заполучил ее... разве я мог отпустить?

Нила не двигалась и не говорила. В ее взгляде отражалось множество мыслей.

Я пробормотал:

— В тот день, когда Кес подарил тебе Мот, я пришел к твоим покоям ночью. Стоял снаружи часами, пытаясь взять себя в руки и не дать тебе увидеть, как я страдаю.

Нила втянула воздух.

— Он сказал мне, что это была твоя идея. Что ты хотел дать ее мне на следующий день после Второго долга.

Я вздрогнул. Звучало так будто я хотел купить ее прощение за страдания, подарив чертову лошадь.

— Не совсем так. Я просто хотел подарить тебе то, чего у тебя не было прежде. — Обычно я бы остановился, подобрал бы слова и не сказал то, что было бы близко к правде. Но сейчас все изменилось. Мне нужно было многое рассказать, и я был в состоянии говорить откровенно.

Перемещая поднос с едой по кровати, я откинулся на подушки и потянул за собой Нилу. Мы лежали обнявшись, наши ноги были переплетены.

Долгое время я обнимал ее и будто погрузился в мысли Нилы. Между нами не было барьеров — лжи и неприятия — и это было больше, чем могли сказать слова.

— Когда мы направлялись на поло, я понял, что ты чувствуешь к ней. Что-то в твоей душе смягчилось, появилось желание владеть чужой жизнью. — Я вдохнул цветочный аромат волос Нилы и прошептал: — Ты влюбилась в нее быстрее, чем в меня.

Нила прижалась ближе, крепко обнимая меня.

— Все это время ты знал, что я чувствую?

Ей причиняло это боль? Понимание того, что я чувствовал то же, что и она, ощущал ее панику, проходил через ее агонию? Делало ли меня плохим человеком то, что я не только издевался над ней, но и также испытывал на себе последствия своих же действий?

Я кивнул.

— Каждый долг. Каждый спор. Я чувствовал.

Нила молчала. Чувство несправедливости волнами исходило от нее. Мне не хотелось, чтобы она думала, будто я ее использовал — что подслушивал ее эмоции.

Я добавил тихо:

— Вот почему Кат тебя ненавидит. Он понимает твою власть надо мной — власть, которую я учился скрывать всю жизнь. И которая есть и у него тоже.

Нила напряглась.

— Не только Кат имеет над тобой власть. Ещё Жасмин... и Кестрел.

Я напрягся, но вынудил себя расслабиться. Я пообещал быть откровенным и содержу слово.

— Да, у Жасмин Тот же самый недуг, но моя форма хуже. У нашего отклонения есть разные степени тяжести. У меня необычная, близкая к шестому чувству — если доктора верят в этот феномен, конечно же. Моя эмпатия развита на высшем уровне, я могу заболеть, если кто-то рядом болен. Мой сердечный ритм неустойчив, если человек рядом со мной переживает.

Нила замерла в моих объятиях.

— О боже мой. На источниках! — Ее челюсть отвисла. — Тогда твой сердечный ритм был неустойчив. Я подумала, что ты болен... — Она опустила взгляд. — На самом деле я подумала о другом. Я решила, что ты...

— Что? Расскажи мне.

Нила посмотрела мне в глаза.

— Я подумала, что твое сердце перестало биться.

Я тяжело сглотнул.