Третий должен уйти

Мы заехали во двор, я помог Симе выйти из машины, провел ее в дом. Ничего особенного — светлые обои на стенах, потолки без вычурностей, дощатый пол. Но стены выровнены идеально, потолок выбелен безупречно, пол — доска к доске, хоть бы одна скрипнула под ногой.

Мебели еще нет, только на кухне стол, которым пользовались строители. На столе стакан, хлебные крошки, на полу пустая бутылка из-под водки. Я нахмурил брови. Не было здесь ничего такого. Подошел к окну, выглянул на задний двор. Земля там выровнена, мелко вспахана, и хлама никакого не должно быть. Но под окном лежала лестница, от нее куда-то вверх тянулась веревка. Что-то здесь нечисто.

За спиной вдруг кто-то тихонько кашлянул. Сима стояла рядом со мной, значит, звук исходил от кого-то другого. Неужели бандиты?

Я резко шагнул назад, закрывая собой жену, только тогда обернулся. И увидел Олега. Он стоял в расслабленной позе, лицо спокойное, улыбка в зачаточном состоянии. И ноль раскаяния.

— Извини, Вадим Борисович, я тут похозяйничал немного.

— Ты что здесь делаешь? — Я не знал, радоваться или бить в набат.

— Живу я здесь, — как о чем-то само собой разумеющемся ответил парень.

— Здесь?!

Сима вышла из-за моей спины, и я заметил, как вытянулось лицо у парня. Глаза расширились, нижняя челюсть слегка отвисла. Впрочем, он быстро справился со своей растерянностью и отвел взгляд от Симы.

Похоже, Сима произвела на него впечатление, но ничего удивительного я в этом не увидел. Она у меня необыкновенно красивая, и мужчины засматриваются на нее. Я уже к этому почти привык, хотя мне и не нравится такая реакция со стороны сильного пола. К тому же я точно знаю, что Сима любит только меня.

— Тут мой дом рядом… — Курдов махнул рукой в сторону поселка. — С чердака хорошо видно.

— С моего чердака?

— Ну да, с вашего чердака, — кивнул Олег. — Я там засел.

Он больше не смотрел на Симу. Восхитился ею, сфотографировал взглядом, и все. Понял, что не для него светит это солнце, и успокоился. Нормальная реакция человека с правильным пониманием жизни.

И все-таки я убрал Симу с его глаз. Вывел ее из дома, посадил в машину, а сам вернулся к Олегу. И дело не в ревности, а в разговоре, который меня ждал. Сима не должна была знать о нашем с ним секрете.

Олег стоял у окна в гостиной, лицом ко мне.

— Кто Шильника сделал? — начал я.

— Не знаю… Подъехали какие-то, Шильник открыл им дверь… Возможно, это были свои, — сказал он, с загадочной улыбкой глядя на меня.

— И что с ним?

— Удавкой, говорят, задушили.

— Кто говорит?

— Я говорю… Опоздал я, захожу, а он уже не дышит…

Я не верил Курдову, да он и не пытался разубедить меня в своей непричастности. Неубедительно звучали его объяснения.

— Значит, не ты его задушил?

— Не я, — усмехнулся он.

— А тогда зачем здесь прячешься?

— Я же сказал, что видел Шильника. И меня могли там видеть. Доказывай потом, что ты не верблюд. Какая тебе разница, Вадим Борисович, кто убил Шильника? Главное — результат…

Он снова перешел на «ты», хотя в присутствии Симы изменил обращение на «вы» — из уважения к ее чувствам ко мне. Ей будет неприятно, если мои подчиненные будут мне «тыкать». Определенно этот парень совсем не прост. И не похоже, что контуженый. И от убийства Шильника открещивается, хотя мог козырять им, набивая себе цену.

— Значит, решил у меня спрятаться?

— Если честно, я не знал, что это твой дом, Вадим Борисович. Смотрю, стоит, газ подведен, с чердака хороший вид… Если вдруг менты за мной придут — увижу, сделаю выводы.

— Со мной мог бы связаться, я бы узнал.

— Рано еще, сначала отсидеться надо. А куда спешить? Как там у тебя дела с бандитами?

— Локтевская братва подъезжала, вместо Шильника хотели быть. А у меня другая «крыша». Они правильно все поняли и убрались.

— Другая «крыша»?

— Управление по борьбе с организованной преступностью.

— Как они на тебя вышли? — нахмурился Курдов.

— Ты здесь ни при чем. Тебя не ищут. На локтевских все валят…

— Так это локтевские и были… — усмехнулся парень.

— А ты не при делах?

— Я не при делах… Но Шильника больше нет. И денег он не получит.

— Не получит, — кивнул я. — А деньги там большие…

Мне интересно было знать, как Олег отреагирует на последнюю фразу. Если убийство Шильника — его рук дело, выходит, он сэкономил мне сто десять тысяч долларов. Ему и самому это ясно. Интересно было знать, выставит он мне счет или нет?

— Большие, — эхом отозвался он.

И алчности я в его глазах не увидел. Или он тщательно скрывал свою материальную заинтересованность, или ему не нужны были деньги, кроме двухсот долларов в месяц.

Но лучше бы его интересовали деньги. Это вполне объяснимо и предсказуемо. Страшнее всего, если у Курдова маниакальная потребность убивать. Сначала Шильник, потом я…

— Тебе полагается премия.

— А есть за что?

— Я не знаю, кто сделал Шильника, но в любом случае ты проявил инициативу.

Олег выразительно посмотрел на меня. Он не настаивал на вознаграждении, но и возражать не собирался. И еще его интересовала сумма премии.

— Три тысячи долларов… Будем считать, что это подъемные… Ты же устраиваешься ко мне на работу?