Третий должен уйти

Вроде как бы для поддержания разговора сказал, но в его словах угадывался намек. Не был он у меня раньше и дань с меня не снимал, хотя и мог.

— Раньше здесь было по-другому.

— Раньше все было по-другому. — И снова в его словах прозвучал толстый намек, но я и не ждал от него ничего другого.

— Ты спас мне жизнь. Ты не обкладывал меня данью. Я все это помню.

— Ты сам это сказал… — с легким торжеством в голосе проговорил Миха.

— Лиза приходила, сказала, что тебя посадили. Попросила денег, я дал ей пятьдесят тысяч долларов.

— Пятьдесят тысяч?

— По тем временам большие деньги.

— Да это и сейчас немало…

— А ты не в курсе?

— Ну, она говорила, что есть люди, которые мне помогли. Но про тебя конкретно ничего не сказала… «Дачку» от тебя в Сизо получал, это было…

— Как у тебя дела, Миша?

— Да как-то не очень… — Он отвел глаза, словно не желая, чтобы я увидел тоску в них.

— Что так?

— Говорила мне Лиза, в бизнес надо деньги вкладывать.

— Так в чем же дело?

— Да я пытался… Только как-то не очень… Все на «общак», все на «общак»… Надо было магазин свой открыть, сейчас бы горя не знал… Такой фарт мне пер, Вадик, а я все профукал. А Лиза предупреждала… — уныло вздохнул Миха.

— Лето красное профукал…

— Тебе легко говорить, у тебя тут все в шоколаде… — Он обвел рукой мой кабинет.

— Не жалуюсь.

— Говорят, ты моих пацанов с локтевскими стравил.

— Кто говорит? — Я удивленно повел бровью. — Это Шильник говорил. Я не заставлял его на локтевских наезжать.

— Но ты подсунул ему локтевский завод.

— Это претензия или как? — недобро глянул я на Миху.

— Да какие претензии… Шильник — сволочь, и хорошо, что его завалили…

— А что плохо?

— Да все плохо, Вадим. Вернулся домой, а дома-то и нет. Отец умер, сестра квартиру приватизировала, мать у нее на птичьих правах. Мне и вовсе места нет…

— А жить как-то надо…

— В том-то и дело.

— А если в бандиты записаться?

— Какие сейчас бандиты? — хмыкнул Миха. — Шелупонь одна, собственной тени боятся… Да и не хочу я… А разве я бандитом был? Ты же меня в народные заступники записал. Леший бабки у тебя отбил, а я их вернул…

— И это я помню… Если тебе деньги нужны, ты скажи.

— Ну, деньги, конечно, нужны… — встрепенулся Миха.

— В принципе, пятьдесят штук я на тебя уже дал…

— Ну, может быть, — сник он.

— Но, может, этого мало? Полтора года нас не трогали. А это больше, чем пятьдесят штук… — вслух рассуждал я.

За эти полтора года мы смогли встать на ноги и окрепли так, что пятьдесят тысяч на Миху нас не подкосило. Зато те деньги, которые он отбил у Лешего, спасли завод в общем и меня в частности.

— Значит, магазин хочешь открыть?

— Магазин? — обнадеженно глянул на меня Миха.

— Мы тут открываем стройдвор, я выкуплю там долю — в твою пользу. Сорок пять процентов — твои, остальное — мое. Контроль остается за мной, и работать будет мой человек. А тебя назначу замом. Если будешь справляться, поставлю директором.

— Стройдвор? — От возбуждения Миха заерзал в кресле.

— Строительный магазин под открытым небом. Вернее, под навесом. Ну, и закрытые склады там есть. Цемент, железобетон, кирпич, блоки, лес, в общем, все, что нужно для строительства.

— И у меня там будет своя доля?

— Тысяч на сорок-пятьдесят, в «убитых енотах».

— В условных единицах?

— Значит, согласен?

— Ну, ты, Вадик! Ну, ты, в натуре! — От волнения Миха не находил слов.

— Добро у нас в дефиците. Добро надо помнить… — Я обращался к Михе, а уговаривал самого себя.

Не в моем это стиле — разбрасываться деньгами, а тут вдруг закрутил аттракцион невиданной щедрости. Скорее всего, я погорячился… В конце концов, я выделил в свое время пятьдесят тысяч на Миху, и если они прошли мимо него, так это к Лизе, не ко мне…

— Давно освободился? — спросил я.

— Ну, месяц уже…

— Лизу видел?

— Да нет. — Миха растянул губы, не разжимая челюстей.

— Она личность известная…

— Да я в курсе… — болезненно скривился он.

— Любишь ее?

Миха ничего не сказал, но тоскливо глянул на меня. Никуда не делась его любовь.

— Хочешь с ней встретиться?

— Зачем? Я ей не нужен.

— Она переживала за тебя, бегала тут, деньги собирала. Адвокатам платила.

— Платила. Только мне двенадцать лет дали… Она мне только первый год писала, потом все. С этим козлом связалась…

— Полубояров сейчас в Англии.

— И что?

— Ну, если бы встретил, отомстил? — Я внимательно смотрел на Миху.

Мне и самому интересно было знать ответ на этот вопрос, и Курдова очень интересовало отношение Михи к Полубоярову. А если точнее, то ко мне. Миха мог узнать, что и я спал с Лизой, мог отомстить и мне…

— Дело не в нем, дело в ней. Не было бы его, она бы нашла другого… Ей свою жизнь надо было устраивать… Да и какая баба стала бы ждать меня двенадцать лет?

Я кивнул. Такая баба, как Лиза, ждать не стала бы. А вот в Симе я не сомневался. Если бы меня на пожизненное закрыли, она все равно бы ждала…

— Найди бабу, которая будет ждать, — посоветовал я.

— А такие есть? — усмехнулся он.

— Есть, — ничуть в том не сомневаясь, ответил я.

— Ну, может быть…

— Ты еще не старый. Даже моложе меня.

— Ну да, ну да…

— Ты теперь добрым должен быть, у тебя теперь велосипед есть, — скорее всерьез, чем в шутку сказал я.