Третий фланг. Фронтовики из будущего

…Чуть правее и дальше нас встает стена огня. И опадает, оставив после себя гигантский костер. Напалмовые ракеты в городе — страшная штука. Штурмовать после них нечего.

А в начале улицы горит наша ЗУшка. Финские пулеметы наглухо блокировали улицы, не давая высунуться. Ребята лихо выскочили, расстреляли «фиников» на верхних этажах и… И не заметили своих финских коллег. С нескольких сотен метров бронебойный снаряд не оставил бывшей бэтэшке ни единого шанса. Вечная вам память, ребята. Расчет орудия пережил их не больше чем на полминуты — его расстреляли прорвавшиеся пехотинцы.

«Слева! Лови плюшечку, скотина. Справа…»

Движемся вперед медленно, отбивая дом за домом. Финны отходят, огрызаясь огнем. И снова, как тогда, в лесу, чувствуется безнадежность. Нет, они не надеются победить, не надеются отстоять город — они стремятся подороже продать свою жизнь. Хрен им!

Старший лейтенант Владимир Колобанов

Корректировщик что-то бубнил в рацию. Вторая шестерка Су-6 снова заходила на позиции финнов. Обрабатывали основательно. Колобанов с радостью смотрел, как самолеты ровняли с землей оборону противника. Вот бы такую поддержку в сорок первом! А ведь тогда было наоборот. Немецкая авиация гонялась чуть ли не за каждым танком его роты, безнаказанно бомбя и расстреливая машины на маршах.

Сколько хороших ребят погибло, так и не вступив в бой. А наших истребителей практически не было.

При последнем заходе наших самолетов на позициях финнов что-то сверкнуло и громко взорвалось. Причем так, что даже танк вздрогнул, и у всех зазвенело в ушах. К небу поднялся огромный столб пыли и пепла. На танкистов и подошедшую наконец-то и залегшую пехоту посыпался мусор и какие-то обломки.

— Ну, ни хрена себе!

— Твою бога, душу… Что это было!

— Чего ты орешь?! И так в голове гудит!

— А сам-то, что орешь?

— Все! Хана Гитлеру!

Бойцы штурмовой группы, поднимаясь с земли и отряхиваясь, комментировали произошедший фейерверк.

— Да какой еще Гитлер! Мы сейчас с финнами воюем!

— Один хрен — фашисты! Видел у них на касках свастику!

— Похоже, у «фиников» склад боеприпасов рванул!

— Ну, дык! Я аж чуть не оглох!

— Кузьма! А Кузьма! Ты чего в норку-то забился? Это не нас бомбили!

Солдаты рассмеялись. Кузьма, цепляясь винтовкой за куски битого кирпича, задом пытался выбраться из дыры под стеной дома. Но, зацепившись ремнем за кусок арматуры, застрял.

— Так! Ну, хватит ржать! Кони вы мои вороные!

Командир штурмовой группы лейтенант Аношкин, обговорив с Колобановым вопросы взаимодействия и поддержки, маршрут движения, вернулся к бойцам.

— Да вытащите его! Барцев, Лащенко!

Бойцы освободили барахтающегося Кузьму и поставили его на ноги.

— Товарищ лейтенант! Может, его здесь оставим?

— Тылы прикрывать!

— Он тут обживется пока! Натаскает в норку желудей, орехов!

— Ну, все! Отставить смех! Слушай боевую задачу…

Змей

Новая машина еще больше приблизилась к идеалу, то есть к тому тяжелому танку, который когда-нибудь создадут на ЛКЗ. Новая пушка с клиновым затвором и полуавтоматическим заряжанием, новый двигатель, на этот раз дизель, много всяких мелких улучшений. Скорострельность у нас была такая же, как у корабельных орудий, семь-восемь выстрелов в минуту. Было в машине еще одно нововведение — специальный лежак для Тэнгу.

В бой мы пошли в составе роты экспериментальных машин под командованием Соджета.

Т-54, ах пардон, Т-42 меня особо не впечатлили, только порадовали, а вот «Буратинк»…

Я ходил вокруг этого чуда техники и тихо радовался, что у немцев такого нет и, скорее всего, не будет.

В бой нас не пускали, держали в резерве, так что пострелять удалось только по дотам.

Да и то основную работу сделали восьмидюймовки. Но вот во время танковой контратаки нам удалось оттянуться по полной программе. Дистанция около полукилометра, и самый тяжелый танк противника — трофейный КВ, его я и снес первым выстрелом. В остальные машины главное было попасть, даже не столько попасть — хотя бы задеть. Из «троек» и «четверок» немцы начинали выпрыгивать уже после касательных ударов или близких разрывов. Вот только траки с лобовой брони нам снесли.

Старший лейтенант Владимир Колобанов

К железнодорожному вокзалу дополнительно усиленная еще двумя танками, самоходной зенитной установкой и двумя взводами мотострелков штурмовая колонна пробивалась до полудня.

В ходе боя в районе моста на Папулу финнам удалось поджечь зенитку, ведущую огонь по верхним этажам зданий и прикрывающую продвижение штурмовых подразделений. А на подходе к привокзальной площади выстрел из противотанковой пушки сбил гусеницу на одном из Т-50. Ответным огнем орудие противника уничтожили, но пришлось задержаться. Прикрыв корпусом тридцатьчетверки поврежденную машину, танк Колобанова вел огонь вдоль улицы, подавляя огневые точки в домах по левой стороне дороги, давая время на ремонт танкистам поврежденной машины. Второй Т-50 поддержал бросок бойцов вдоль улицы. Прикрываясь броней танка и с ходу ведя огонь по окнам, второй взвод вышел к перекрестку.