Третий фронт

Только ОТ успел выйти из капонира как перед ним кто — то появился. Давить своих я конечно не собирался, потому резко крутнул машину вправо. ОТ развернулся буквально на месте. После чего резко прыгнул вперед. Это я сделал чтоб опять никто не стал перед машиной.

Но проехал после поворота я недолго. ОТ внезапно повело влево (как потом я узнал эти ломастеры между гусеницей и катками лом засунули он гусянку и порвал когда в корпус уперся). И на полном газу врезавшись в стену капонира, я от удара треснулся головой в броню и потерял сознание. Со стороны же это выглядело так: ОТ внезапно крутнувшись на месте, со всего маху влупился в бетонную стену, аж крошка из нее брызнула. После чего замер на месте, продолжая реветь мотором и скребя уцелевшей гусеницей землю, зарываясь в нее все глубже. Через минуту двигатель кашлянул и заглох. Но люки оставались закрыты и из машины никто не появлялся…

Вскрыли при помощи опять же ломов и чьей-то матери танк, вытащили оттуда нашего горе-танкиста и потащили в санчасть, в чувство приводить, ибо шарахнулся он капитально головой, даже шлем не очень помог…

— Нафига технику курочить? Нет, чтоб подойти, башенный ключ спросить, вряд ли Олег люки на замок закрыл, скорее всего — просто защелкнул — сказал Букварь, флегматично наблюдавший за суетой со стороны.

Сергей Олегович

Вечером мы с Соджетом стояли навытяжку перед генералом, а он разбирал наши полёты. Говорил он тихим и спокойным голосом, но честно, лучше бы орал, топал ногами и бызгал слюнями, это было бы привычнее. Очень хотелось от стыда провалиться сквозь землю, но увы, не получалось. Жёсткому и нелицеприятному разбору были подвергнуты все наши сегодняшние «подвиги».

— Вы, товарищ — генерал указал на Соджета, наверно собрались всю немецкую армию в одиночку победить… А об товарищах вы подумали? О том, что своим безответственным поступком вы фактически всех ставите под удар? Наша задача не в том, чтоб геройски погибнуть всем тут за родину, а чтоб немцы геройски погибли за свою родину! Понятно это вам? Ну задавили вы бы трёх, ну пять, ну десять немцев, потом бы ваш танк сожгли и всё…

….В общем головомойка продолжалась довольно долго, выпороли всех, а не только нас с Соджетом. Мне досталось за связь, точнее её отсутствие, все мои оправдания, что я не связист а РТО-шник не помогли, Нике за тыловое обеспечение, Букваря тоже за что-то выпороли, и так далее по списку… После чего постановили, временно масштабные операции прекратить, и выяснить, что за хорваты тут появились и откуда….

Ника

Мы знали по истории какие зверства творили фашисты. Смотрели про них фильмы. Но… оказались неподготовленными настолько, что первый же увиденный геноцид белорусской деревеньки вызвал шок. Еще более он усугубился тем, что мы сами являлись тому косвенной причиной. Вечером состоялся разговор с генералом.

— Товарищ Иванова.

— Слушаю, товарищ генерал.

— Садись… Как он?

Я поняла, что речь идет об Олеге который, из-за маленького видеоролика чуть не остался без крыши сам и чуть не снес башню танку.

— Оклемается, — с надеждой проговорила я.

Генерал тоже выглядел уставшим.

— Вот вы, будущенцы, знали о таком? Это всё кино, эти книги, что у вас в «нотах» они пишут о нашей войне, так как будто были сами здесь. Но видно авторы никогда сами не воевали. И вы… Недисциплинированные, без званий, постоянно смеетесь — вы ведь не воевать сюда пришли. Что для вас мы?

— Дмитрий Михайлович, как вам объяснить… Мы ведь жили в мирное время… И никакие мы не солдаты. Только читали про войну, да играли на своих ноутах в военные игры. Я не могу сказать, что у нас тихое время. Тоже убивали и тоже умирали, но это было… как бы сказать… привычно. Каждый сам за себя и сам по себе. Здесь — нет. Другая психология, другое восприятие, мышление. Мы можем сражаться, а вот понять… Ни мы вас не сумеем — ни вы нас. Простите Олега — сорвался он. Я с ним попозже поговорю…

— Да понимаю я это…. Вы слишком отличаетесь от солдат. Вот даже вы. Женщина, а ходите в брюках. Да еще черных, неуставных. Хорошо, что хоть гимнастерку одели… и то без петлиц. Как вас воспринимать? Как бойца или как непонятно кого?

— Так привыкла я, Дмитрий Михайлович, — я улыбнулась, — всю жизнь в брюках проходила. Теперь юбку и не одену. Не удобно.

Саня

— Товарищ генерал-лейтенант, разрешите? Надо рассказать об этом всем нашим. И отдать приказ — эсэсовцев в плен не брать, кроме специальных распоряжений. Ну и кроме «шахматистов». Этих мы карать будем, особо циничными методами. Эта болезнь только так лечится.