Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны

Прага. Если он (Гитлер. — Л. Б.) начнет войну, то начнут ли ее другие?

Масарик. Надеюсь, но, увы, не скоро. Здесь пытаются удрать в кусты. За это выступают многие.

Прага. Но это невозможно!

Масарик. У этих идиотов 15 крейсеров, и они боятся за их судьбу… И во Франции достаточно таких мошенников.

Вечером того же дня Масарик вызвал к телефону Бенеша.

Масарик. Вы слыхали, что натворил Чемберлен?

Бенеш. Нет.

Масарик. Он завтра в 8 часов 30 минут летит в Берхтесгаден.

Бенеш (после долгой паузы). Не может быть!

Масарик. Точно. Чемберлена сопровождает Стрэнг и эта свинья Вильсон.

Таким образом, германская сторона вступала в переговоры с Чемберленом, прекрасно зная, что премьер-министр «созрел» для предательства интересов Чехословакии.

Чемберлен утром 15 сентября вылетел в Мюнхен, оттуда поездом отправился до Берхтесгадена и в 16 часов 50 минут прибыл в резиденцию фюрера, где состоялись три беседы. 16 сентября премьер-министр вернулся в Лондон. Мир уже догадывался, о чем шла речь. Так, советский поверенный в делах в Берлине Г.А. Астахов сообщил 15 сентября в Москву:

«У меня был поверенный в делах Чехословакии Шуберт, не скрывающий своего волнения. «Мир будет сохранен, но Чехословакия будет продана», — так, стараясь быть саркастическим, охарактеризовал он положение».

Что же произошло? Об этом сам Гитлер красочно рассказывал Эрнсту фон Вайцзеккеру, который записал в своем дневнике:

«Фюрер в беседе с Риббентропом и мной живо описал свои беседы с Чемберленом… Сначала фюрер грубо заявил о. своей готовности решить чешский вопрос, рискуя европейским миром, и о том, что после этого он удовольствуется положением в Европе. Тогда Чемберлен дал заверение, что будет способствовать передаче Судетской области. Германии… Фюрер описал нам подробности, в. том числе методы шантажа и различные уловки, при помощи которых он загнал партнера по переговорам в угол».

А вот другое свидетельство — из дневника разведчика Гросскурта: «Кейтель рассказывал о результатах бесед фюрера с Чемберленом. Сначала фюрер заявил, что он представляет народ, который оказал ему 99-процентное доверие. Он — представитель, тысячелетнего рейха. Затем он пригрозил расторжением англо-германского морского соглашения. После этого Чемберлен сдрейфил».

Впрочем, фюреру не надо было особенно запугивать Чемберлена. Из протокола переговоров видно, что Чемберлен начал с рассуждений о своих усилиях, направленных на «достижение англо-германского сближения». Гитлер сразу же выдвинул свои условия: «возвращение в рейх» судетских немцев, ликвидация советско-чехословацкого договора. Чемберлен поспешил навстречу Гитлеру, сказав:

— Допустим, положение будет изменено таким образом: Чехословакия не будет более обязана прийти на помощь России в случае, если последняя подвергнется нападению, и, с другой стороны, Чехословакии будет запрещено предоставлять возможность русским вооруженным силам находиться на ее аэродромах или где-либо еще. Устранит ли это ваши трудности?

Гитлер отвечал:

— Если Судетская область будет включена в рейх, а затем отделятся польское, венгерское и словацкое меньшинства, то от Чехословакии останется такая малая часть, что я не буду себе ломать голову…

После этого Чемберлен и дал свое принципиальное согласие на отделение Судетской области. 16 сентября было созвано заседание узкого состава английского правительства, на котором присутствовали Вильсон и Рэнсимен. В принципе все было согласовано. 17 сентября кабинет в полном составе одобрил «принцип самоопределения» — так ханжески называлось отделение Судетской области.

18 сентября в Лондон из Парижа прилетели Даладье и Бонне. Так родился чудовищный по своему цинизму документ: англо-французский ультиматум… руководителям дружественной Чехословакии! Даже видавший виды сэр Александр Кадоган заметил в своем дневнике: «Мы грубо сообщили им о необходимости капитуляции…»

Можно понять чувства чехословацких министров, когда они узнали об этом. Получить ультиматум от своих «защитников» — такого еще не бывало в международной практике! Вполне естественно, что президент Бенеш — при всех своих предрассудках— был самой жизнью вынужден задать вопрос: может ли он рассчитывать на советскую помощь? С.С. Александровский телеграфировал

19 сентября:

«Бенеш просит правительство СССР дать как можно быстрее ответ на следующие вопросы:

1. Окажет ли СССР согласно договору немедленную действительную помощь, если Франция останется верной и тоже окажет помощь.

2. В случае нападения Бенеш немедленно обратится телеграммой в Совет Лиги наций… В связи с этим Бенеш просит помощи в Лиге наций и просит от Советского правительства такого же срочного ответа о том, поможет ли СССР в качестве члена Лиги наций…»