Третий фронт. Секретная дипломатия Второй мировой войны

— Этот шаг вызывал серьезные раздумья, но он значительно укрепил рейх. Следующим шагом стали Богемия, Моравия и Польша. Однако все это сразу не совершить. Сначала следовало закончить строительство «Западного вала». С самого первого момента я знал, что я не удовольствуюсь судето-немецкой территорией, это лишь часть задачи. Я принял решение вступить в Богемию. Тогда был создан протекторат…

Итак, смысл Мюнхена состоял в том, что западные политики (в той же речи Гитлер назвал их «жалкими червяками») помогли Гитлеру в осуществлении его программы «постепенной» агрессии.

РАЗДЕЛ ВТОРОЙ: НА ПОРОГЕ ВОЙНЫ

Встреча под Дюссельлорфом

Путь из Мюнхена в Дюссельдорф по нынешним временам недолог. Широкая автострада ведет с юга ФРГ к центральному транспортному узлу республики Франкфурту-на-Майне. Оттуда можно выбирать — либо вдоль Рейна, через Бонн и Кёльн, либо по так называемой «гиссенской линии» прямо на Рур. Собственно говоря, Дюссельдорф находится уже на окраине Рурской промышленной области — там, где давшая название этому гигантскому индустриальному центру речка Рур впадает в Рейн. Дюссельдорф часто называют «письменным столом» Рура, ибо в этом городе мало заводов — зато полно контор тех промышленных фирм, предприятия которых сосредоточены в Руре. Поэтому можно было понять, что мой очередной собеседник избрал местом жительства именно Дюссельдорф. Всю жизнь он провел на важных промышленных и государственных постах. После войны был членом правления крупнейшего химического концерна «Хенкель» (его управление находится в Дюссельдорфе), а до войны и во время нее…

Гельмут Христиан Вольтат — фигура примечательная, хотя никогда не привлекавшая к себе внимания. Его знали в деловом мире Германии, знали и в лондонском Сити, знали и на Уолл-стрит. Но это был очень узкий круг людей, посвященных в «тайную тайных» международных экономических отношений 20—30-х годов XX века.

Теперь я должен объяснить читателю причины, приведшие меня в Дюссельдорф. Еще в 1948 году в Москве была выпущена на нескольких языках книга «Документы и материалы кануна Второй мировой войны», подготовленная к печати Министерством иностранных дел СССР. Тогда эта двухтомная публикация произвела эффект разорвавшейся бомбы. В ней были собраны захваченные советскими войсками в Берлине и Силезии секретные документы нацистской дипломатии, свидетельствовавшие о коварной и двуличной тактике западных демократий в канун Второй мировой войны. Найденные в личном архиве бывшего немецкого посла в Лондоне Дирксена, эти документы говорили о том, что в 1937–1939 годах за кулисами официальной дипломатии готовился тайный сговор нацистской Германии с западными державами, и в первую очередь с Англией.

Именно из этой публикации мир узнал имя Гельмута Вольтата. В архиве Дирксена было несколько документов, составленных как самим Вольтатом, так и Дирксеном. Они касались секретных переговоров Вольтата с эмиссарами Чемберлена и особенно с тем человеком, имя Которого уже не раз упоминалось на страницах этой книги, — с сэром Горасом Вильсоном. Документы свидетельствовали, что речь шла не о случайных контактах, а о далеко идущем замысле. Это был замысел, к которому шла прямая дорога от Мюнхена — но не от географического, а от того политического Мюнхена, который стал символом пути к войне.

Еще в апреле 1939 года Гитлер подписал директиву о подготовке операции «Вейсс» — о нападении на Польшу. Собственно говоря, идея эта вынашивалась давно. О «движении на Восток» Гитлер говорил своим генералам еще 3 февраля 1933 года, повторил им же 5 ноября 1937 года, 28 мая 1938 года, а также в январе и феврале 1939 года. Начиная с апреля генеральный штаб вел активную разработку операции, имея определенный прицел: быть готовым начать войну 1 сентября 1939 года. Именно об этом Гитлер сказал начальнику генштаба генералу Францу Гальдеру.

Но насколько ясной была военная сторона приготовлений к наступлению, настолько запутанной и неопределенной оставалась сторона политическая. И хотя впоследствии в одной из речей перед генералами Гитлер заявил, что захватом Чехословакии «была заложена основа для захвата Польши», он признавался:

— В это время мне еще не было ясно: должен ли я ударить против Востока, а после этого против Запада, или наоборот…

В какой военно-политической комбинации Германия должна была начать войну? С какими союзниками? Против Англии или вместе с ней? В «предвоенном уравнении» было много неизвестных, включая будущее поведение таких стран, как Англия и Франция. Вот почему лето 1939 года стало временем исключительной активизации политических эмиссаров Берлина.

Таким эмиссаром и был Гельмут Вольтат, который ожидал меня в своей вилле в пригороде Дюссельдорфа — Меерербуше. Здесь он вел спокойную жизнь пенсионера. Впрочем, он без стеснения или хотя бы неловкости рассказал о себе.