Третий фронт

— Капитан, сэр, когда мы отправимся в Британию? — спросил Кевин, и чуть-чуть пододвинулся, когда повар с помощником внесли блюда. Он сидел в проходе у двери.

— Мы не закончили работу, но осталось последнее задание. Выполним и сразу идем домой, — ответил капитан.

Я вздохнул несколько свободнее, похоже, деза прошла. Не потому что я такой плохой актер, а потому что мои слова подтвердили братья. Тем более Кевин солгал, что видел мои бумаги, когда стоял на вахте в Калькутте.

Дальше мы стали обедать. М-да, по сравнению с местными офицерами я настоящий аристократ, так как очень ловко пользовался ложкой, вилкой и ножом, изредка промокая губы платком. Офицеры же даже рыгать за столом не стеснялись, варвары.

После довольно приличного обеда, было видно, что питаются на корабле свежениной, капитан распорядился поселить Кевина как офицера хоть и торгового флота в мичманской, то есть в кают-компании, благо запасной гамак был в наличии. Роджера в матросский кубрик, хватит и того что он поел с нами дополняя интересный рассказ Кевина, а меня подселили к лейтенанту Томпсону, потому как больше было некуда, не к капитану же.

Сам Томпсон был на вахте, поэтому каюту показал мне Грег, сам он делил похожую каюту со старшим штурманом.

Каюта была совсем крохотной, как я уже говорил, корабль размерами не впечатлял, однако матрос смог подвесить тут гамак для меня, а лейтенант показал куда лучше сложить вещи. В самой каюте была спартанская обстановка. Койка, столик с двумя грубо-сколоченными стульями с сидушками из парусины, и два рундука, видимо с личными вещами лейтенанта. Больше всего меня поразила картина на стене. Парусник в облаках белоснежных парусов на высокой волне. Нарисовано было красиво и, похоже не давно. Подписи художника не было.

Потыкав пальцев в холстину, где был нарисован один из парусов, я пробормотал:

— Ничего похожего с оригиналом.

Это действительно было так, все паруса "Виктории" были грязно серыми, а не белоснежными.

Убрав вещи под столик, я попробовал залезть в гамак, что на качающемся корабле довольно непросто и когда это получилось, немного отдохнул, скидывая напряжение. Через час, сменившись с вахты, пришел хозяин каюты и мы быстро с ним познакомились. Как оказалось "Виктория" шла к той реке, мимо которой мы вчера проплывали. За два дня поднявшись по ней вверх по течению, мы встали у какой-то рыбацкой деревушке, где стали чего-то ожидать. Мне понятное дело не говорили что.

* * *

С соседом по каюте мы довольно быстро сошлись на почве любви в игре в покер. Ну лейтенант то действительно любил, а вот я больше притворялся. Хотя умел, не скрою. Причем четырьмя способами.

На реке мы стояли не так долго, дней восемь, а для разнообразия службы и чтобы не скучать британскими моряками давно были придуманы разные уловки. Для матросов частые учебно-боевые тревоги, для офицеров игры в карты. В частности в покер. Хороших игроков среди них не было, разве что старший штурман Крис Редон, показывал более-менее неплохие задатки, но против меня они не катили. Я еще при первом предложении сыграть заявил, что очень хороший игрок, чтобы потом не обвиняли в шулерстве, и что у меня нет денег, все осталось в том сундуке с документами. Меня поняли и капитан расщедрился ссудить меня пятью шиллингами в залог моей одежды. Видимо заинтересовала она его. Эти шиллинги я отбил обратно достаточно быстро, вернув долг расстроенному капитану, он явно надеялся на штурмана Редона.

Особо моряков я не раздевал, так по мелочи спуская и понимая выигрыш за эти восемь дней заработав один фунт и тридцать семь шиллингов. Мало ли, обидятся и оставят тут. Поэтому я и хитрил, оставляя офицеров довольными изящной и интересной игрой. Да и мне было интересно так убивать время.

Мы как раз обедали, когда наблюдатель сообщил, что в деревню вошли новые люди. Не белые. Видимо те, кого и ожидал капитан, потому как все засуетились. Меня попросили посидеть в каюте, а братьев Дансе заперли в матросском кубрике. В нашей с Томпсоном каюте было небольшой оконце которое можно было открывать, но к сожалению корабль стоял другим бортом к нужному берегу. В течение трех часов раздавался топот босых матросских нос на палубе, скрип талей и плеск волн за бортом. Из трюма явно что-то выгружали.

Вот ближе к вечеру, я заметил, что засвистели трели свистков и корабль заскрипев всеми своим швами и рангоутом стал разворачиваться. Когда корабль встал носом вниз по течение я заметил на берегу топу чернокожих людей и штабеля ящиков с бочонками. Я готов был поклясться, что это оружейные ящики.

Когда стемнело, мы спустились вниз по течению на несколько километров и встали на якорь, видимо капитан не хотел оставаться на ночь рядом с той деревушкой.

О том, что я что-то видел, я естественно никому не сказал, поэтому жизнь на корабле шла своим чередом. К вечеру следующего дня мы вышли из реки и, отойдя от берега, наконец, направились в Англию.

* * *