Третий глаз-алмаз

– Тогда почему вы так уверены, что она не пила?

Комаров встал, отпер сейф, вынул из него бутылку минералки, с наслаждением опустошил емкость, снова сел за стол, пригладил остатки волос и ответил:

– Видел я квартиры алкоголиков, не такие они! А у Лукашиной чисто! Болезнь ее скрутила. На двери у ней и до нас какая-то грязь висела, но это не печать, вроде дети пластилин намазали.

– В какую больницу отправили Свету?

Петр Сергеевич нахмурился.

– По справке узнайте!

– Пожалуйста, помогите, – взмолилась я.

Комаров тяжело вздохнул и взял телефон. Через пару минут он добыл нужные сведения и поделился ими со мной.

– Клиника имени Строкова, третий микрорайон, дом пятнадцать, это тут, рядом.

– Огромное спасибо.

– Рад помочь, – неожиданно улыбнулся Петр Сергеевич, и мне вдруг стало понятно – он не вредный, не противный, а просто бесконечно усталый мент, ждущий пенсии. Уж не знаю, из каких соображений он пошел служить в милицию, имел ли, как Дегтярев, романтическое желание выкорчевать преступность с корнем, но никакой карьеры капитан не сделал и теперь хочет только одного: очутиться с удочкой на берегу реки, в тишине и покое.

– Вы обыскивали квартиру Лукашиной? – спросила я.

– Зачем? – поразился Петр Сергеевич. – Дверь слесарь аккуратно вскрыл, замок не повредил. Вошли беспрепятственно, заглянули в комнату, обнаружили хозяйку на диване. Обстановка не криминальная, вещи на месте, следов взлома нет, ниче не побито, не поломано, женщина без следов насилия. Вызвали «Скорую», врачи быстро приехали и увезли вашу Лукашину.

Выйдя из милиции, я села в машину, проехала пару кварталов, нашла клинику и обратилась в справочную.

– Лукашина? – переспросила бабушка в белом халате. – Ступайте на второй этаж, к Родиону Ильичу!

В ординаторской обнаружился только один паренек, весьма юного вида. Я, решив, что это медбрат, спросила:

– Где можно найти Родиона Ильича?

– Слушаю, – ответил мальчишка.

– Мне нужен врач Родион Ильич.

– Я и есть врач Родион Ильич, – без всякого нажима подтвердил юнец.

– Простите, но…

– Вам показать паспорт и диплом?

– Что вы, конечно нет, просто вы очень молодо выглядите, – некорректно высказалась я.

– Это инъекции гормонов обезьян, – не моргнув глазом, заявил доктор. – На самом деле мне восемьдесят пять лет.

– Замечательно. Я пришла узнать о состоянии здоровья Светланы Лукашиной.

Родион потерял улыбку.

– Вы Барсукова? Нина вам дозвонилась?

– Нет, меня зовут Даша Васильева, я коллега Светы, мы обеспокоены ее состоянием и…

– Она скончалась, – перебил меня Родион.

– Когда? – заорала я. – Почему? Кто такая Барсукова?

Парнишка выдвинул ящик стола и подал мне небольшую ламинированную карточку.

– Это было у Лукашиной в кармане платья, – сказал он.

Я быстро прочитала: «Лукашина Светлана Сергеевна, 2 июня 1979 года рождения, прописана по адресу: Бромская, дом 6, кв. 6. Диагноз – эпилепсия. Аллергия на анальгин. В случае смерти сообщить Барсуковой Тельме Генриховне, проживающей по улице Морской, дом 98, корп. 6, кв. 17». Далее шел телефонный номер.

– Эпилепсия, – прошептала я, – вот почему она иногда казалась пьяной.

Родион кивнул.

– Больные часто ощущают приближение припадка, стараются сесть, лечь, но иногда приступ происходит мгновенно. Спровоцировать его, в принципе, может что угодно: громкая речь, моргающий свет, стресс. При всей изученности эпилепсии в ней много непонятного.

– Наверное, Светлана принимала таблетки, – прошептала я.

– Да, естественно, – согласился Родион. – Похоже, у нее был продвинутый врач, вот эта туба тоже лежала в кармане.

Я взяла цилиндр.

– «Спастимигин»[10].

– Новое, очень дорогое средство, – вздохнул Родион, – у меня мачеха болеет, поэтому я в курсе специальных препаратов. Этот – последнего поколения. Знаете, сколько стоят четыре таблетки?

– Откуда? Конечно, нет.

– Двадцать пять тысяч рублей.

– Ничего себе!

– Говорят, хорошо помогает, – пожал плечами Родион, – но, боюсь, мало найдется больных, способных приобрести эти пилюли. Правда, их хватает надолго. Нужно принимать по одной в неделю, соответственно, тут на месяц.

– А сколько надо выпить, чтобы выздороветь?

Родион искоса посмотрел на меня.

– Вылечиться невозможно, этот препарат помогает, пока вы его пьете, если прекратили – ждите припадка. Хотя, повторяю, я не специалист в области эпилепсии. Лукашину привезли в больницу, ей была оказана помощь в полном объеме, но она умерла час назад. Мне жаль, но поделать что-либо было невозможно. Будет вскрытие, но, думаю, ничего нового не выяснится. Хотя вы знаете все обстоятельства?

– Какие? – насторожилась я.

Роман кашлянул.