Третий глаз — алмаз

Когда Саша, снабженная энной суммой, ушла, я поднялась на второй этаж, постучалась в комнату к Дегтяреву, приоткрыла дверь и увидела полковника с телефонной трубкой в руке.

— Понял, хорошо, постараюсь, — отрывисто говорил он. — Что тебе?

Последний вопрос адресовался мне.

— Наверное, надо узнать все связи Владимира Мерзкого, выяснить имена его друзей, приятелей, коллег по работе, — зачастила я, — вероятно, он имеет дачу…

Александр Михайлович открыл шкаф, вытащил пиджак, встряхнул его и сказал:

— Бригада работала всю ночь, девочку ищут. Владимир Мерзкий был журналистом, ни в одном издании в штате не состоял, просто приносил критические статьи о литературе, делал обзоры новых книг. И отовсюду был изгнан за конфликтный характер. Мерзкий нетерпим к чужому успеху, патологически завистлив, считает себя гением. Лет пять назад он прекратил корреспондентскую деятельность, переквалифицировался в писатели, наваял роман и принес его в издательство. Рукопись читал редактор Семен Фурс, она ему не понравилась, и Семен отправил Владимиру стандартный отказ: «Ваша книга не представляет для нас интереса». Как в таком случае поступит нормальный человек?

Я пожала плечами и сказала:

— Существует масса вариантов. Порвет нетленку и забудет о карьере романиста. Сцепит зубы и начнет ходить по всем издательствам. Напишет другую повесть.

…Мерзкий поступил иначе. Он стал преследовать Фурса. Являлся каждый день в офис, требовал прочитать свой опус еще раз, кричал о своей гениальности. Семен велел охране не пускать графомана, тогда Мерзкий стал звонить редактору по телефону. Фурс сменил номер, Владимир подстерег его около дома и заорал:

— Когда напечатают мою великую книгу?

— При моей жизни этого не произойдет, — не выдержал Фурс.

И тут Владимир потерял человеческий облик, вцепился Семену в воротник и закричал:

— Ты убиваешь рукопись, а я похищу твоего сына! Баш на баш! Верну мальчишку только тогда, когда ты напечатаешь роман!

Фурс вырвался из цепких лап графомана и прямиком помчался в милицию. Мерзкого привели в отделение, но он выглядел абсолютно нормальным человеком.

— Да, — он не стал отрицать факт беседы с Семеном, — господин Фурс отделался отпиской, он не дал развернутую рецензию на роман, а я хотел исправить недочеты и пытался побеседовать с издателем. Потом мне показалось, что он намеренно избегает разговора, и я рискнул поймать его во дворе. Ни о каком похищении речи не было. Семен все выдумал, думаю, моя рукопись слишком хороша, поэтому Фурс решил ее украсть и издать под своим именем, а чтобы я не возникал, придумал ложь про похищение своего чада.

— Вы вообще не говорили о его сыне? — решил уточнить милиционер.

Владимир притих, потом сказал:

— Бросил фразу, типа — если у тебя крадут труд всей жизни, это так же больно, как похищение ребенка. Фурс либо меня неправильно понял, либо решил воспользоваться случаем, чтобы посадить за решетку талантливого литератора.

Мерзкого отпустили. Семен сменил место жительства, но, похоже, волновался он зря, Владимир более никогда его не беспокоил.

— Он украл Варю, — сказала я, когда полковник замолчал. — Но почему ее? В своем провале на конкурсе Мерзкий винил не Лизу, а меня. Значит, он должен был покушаться на Аркадия или Машу!

Дегтярев одернул пиджак.

— Кто ж объяснит, что творится в башке у психа? В его квартире нашли несметное количество лекарств от всех болезней! Он их пил пригоршнями, ясное дело, крыша уехала!

— А от чего Владимир умер?

— Слопал слишком большую дозу сердечного лекарства, его принимают крохотными порциями, а этот хватанул таблеток двадцать! Ты же говорила: в разгар вашей беседы Мерзкий кинулся к аптечке.

Я заморгала. Что-то тут не так, есть какая-то нестыковочка, но я не могу понять, в чем дело.

— Думаю, девочка мертва, — мрачно сказал Дегтярев, — кровь на розовом пуловере принадлежит ей.

— Это точно?

— Абсолютно, — кивнул полковник, — и на обшлагах кофты Лукашиной те же следы, она, похоже, соучастница. Вот так!

— Лиза утверждала, что Света и Владимир не встречались, Гинзбург от всех скрывала правду, она не собиралась разводиться с Юрием, Мерзкий был лишь ее развлечением, ей нравилась игра в бедных влюбленных.

Александр Михайлович крякнул.

— Елизавете не позавидуешь. Сейчас правда о похищении дочери выплывет наружу, газеты растрезвонят об этой истории, приврут, мало Гинзбургам не покажется. Это же надо такое придумать: похитить собственного ребенка! Ладно! Я поехал, у меня совещание, потом еще куча дел!

— А Варя?

— Ее ищут, но, думаю, результата не будет. Мерзкий не имел друзей, родственников тоже, не покупал ни дачи, ни гаража, у него была только крохотная квартирка. Скорей всего, похититель спрятал девочку в укромном, одному ему известном месте: подвале, вероятно, в заброшенном доме в Подмосковье, в Тульской, Рязанской области. Увез ее на электричке, бросил в лесу или утопил в пруду! Попробуй найди!

— Есть такие лазеры, — залепетала я, — я видела в кино, человек водит им по земле, а на экранчике высвечивается тело!

Полковник вздохнул и ничего не ответил.