Третий глаз — алмаз

Поняв, что случилось, Тельма бросила пакеты и кинулась искать Злату. Жанне уже ничем не поможешь, а хозяйка нуждалась в поддержке. Нянька вбежала в квартиру, увидела Злату с кроваво-красными руками и соседку, весьма любопытную особу.

— Уходите, — приказала ей Тельма, бросаясь к Злате.

— Это лак для ногтей, — зачастила соседка, — я перепугалась, а потом поняла…

— Убирайтесь, — зашипела нянька.

Как только любопытная бабенка умелась, Тельма попыталась усадить Злату в кресло, но та опустилась на пол и зашептала:

— Теля! Скорей! Сейчас придет милиция! Убери тапки Эли, спрячь табуретку и… тазик! В нем нет воды… мыло… мыло поменяй!

И тут до Тельмы дошло: таз стоял у окна пустым, в нем не было воды, как же Жанна мыла окно? И еще, девочка была самой аккуратной и работящей из всех сестер, она никогда не ленилась, всегда первая бежала к плите или хваталась за тряпку. Несмотря на юный возраст, Жанна была хорошей хозяйкой, она никогда не взяла бы для мытья окна средство, которое предназначено для посуды!

— Верно! — подскочила я. — Оно слишком пенистое, стекло потом не отмыть! Ну как я сама не сообразила, ведь только что пыталась постирать гелем балетки и не сумела их отполоскать! Для стекла используют специальный раствор.

— Или капают в воду нашатырь, — подхватила Тельма, — Жанна отлично это знала.

— И как развивались события дальше? — насела я на Тельму.

— Злата, лежа на полу, шептала: «Скорей, скорей, надо Элю спасать».

— Постойте, — напряглась я, — Эля и Светлана были в лагере! В Москве оставалась Нина.

— Нинки в городе не было, — пояснила Тельма, — ее на два дня пригласила на дачу школьная подруга. Да и слабо ей сестру из окна пихнуть. Нинка дохлая, все Светке в рот глядела, а та и рада стараться, заставляла ее все за себя делать. Скажет Злата Свете коридор помыть и уйдет, вернется — чистота кругом. Мать давай девку хвалить:

«Умница, Света, постаралась».

А та стоит, хоть бы смутилась. Я-то знала, что не она мыла, а Нина. Четверо девчонок, воспитывались одинаково, а получились разными. Жанна замечательная была: отличница, красавица, на нее в школе нахвалиться не могли, и дома она без работы не сидела, очень Злату любила, все ее желания упреждала.

А Нина глупая и трусливая. Один раз ее хотели оставить на второй год, Сергей долго уламывал директрису, и в конце концов Нину перевели в другой класс. Своего мнения Нина не имела, полностью подчинялась Светлане. Света же была очень хитрой и жадной, про таких в народе говорят: «За копейку удавится». В душе девочки жила просто патологическая ревность, она дотошно подсчитывала все знаки внимания и могла заявить:

«Папа, ты сегодня сказал два раза „доброе утро“ Эле, а меня не заметил, это нечестно».

Вдобавок к ревности и жадности Света обладала талантом манипулятора. Тельма лишь поражалась, глядя, как девочка добивается своего. Светлана постоянно ссорила сестер, дружила то с одной, то с другой, иногда конфликтовала со всеми и извлекала из этого немалую выгоду. А еще Света иногда впадала в агрессию или истерику. Но самой неприятной из сестер была Эля.

Внешность Элеоноре досталась ангельская, к тому же Господь одарил ее музыкальными способностями, она единственная из всех обладала хорошим голосом и слухом. Понимая, что Эля одаренная девочка, Злата и Сергей отдали ее в музыкальную школу.

— Ты непременно станешь певицей, — обещала мать дочери, — будешь выступать в Большом театре, ездить по всему миру, разбогатеешь, прославишься.

— Да, да, — кивала честолюбивая Эля.

— Но для этого необходимо приложить много труда, — напоминала Злата, — а ты прогуливаешь занятия. Вот Жанна даже больная в школу ходит!

Но Эля совершенно не хотела прилагать усилий ради будущей блестящей карьеры.

— Вы знали, кто из них родная? — спросила я.

Тельма покачала головой.

— Неужели даже не догадывались? — поразилась я.

Бывшая няня встала и распахнула окно.

— Колебалась я, думала, что Эля. У нее одной с музыкой дружба была, Злата и Сергей имели музыкальный талант, и дедушка регентом в хоре служил, все одно к одному. И Злата Элю больше всех любила.

— Мать не ровно относилась к детям? Как же это вяжется с ее принципом не сообщать девочкам правду, чтобы ни одна не выделялась?

Тельма опустилась на стул.

— Внешне никаких различий не было. Еда одинаковая, одежда тоже. То, что Элю отправили в музыкалку, объяснимо: она одна с талантом. Вот Жанне, например, новые вещи покупали, она была самой крупной, донашивать не с кого было. Но вот взгляд! Иногда Злата так на Эльку смотрела… Словами не передать, и ее она чаще всех ругала, хотя повод был: Эля уж слишком ленивая получилась, и злости в ней через край было. Но потом я засомневалась: наверное, Эля не своя.

— Почему?