Третий глаз Шивы

Но деревня оказалась покинутой. Двери домов опутывали веревки. В пустых загонах валялась запорошенная снегом солома и смерзшийся в камень навоз. Оспа ли заставила жителей сняться с насиженного места или они ушли от притеснений местного феодала? Бежали от китайских солдат?.. На душе у Римпочена стало еще тоскливее.

Спускаться показалось спервоначалу легче, чем карабкаться на перевал, но голова кружилась. Болезнь гор усиливалась, и Римпочен опасался, что он вот-вот сорвется в пропасть, на дне которой чернели крохотные волоски сосен. Идти все чаще приходилось по голому льду. Каждый шаг давался с трудом. Лишь к вечеру вошли они в великолепный лес, который видели сверху. Но не нашли они приюта среди сосен. Все ущелье оказалось залитым водой. Это таял снег в северо-восточной части хребта. Синяя вода выглядела мертвой. Черные стволы исполинских деревьев падали в нее, медленно смыкаясь где-то в слепящей точке опрокинутого неба, куда жутко, невозможно заглянуть.

Пройдя залитый лес, три человека на тяжело нагруженных яках потянулись вдоль обледенелого канала, на дне которого шумел поток, несущий камни, ломающий где-то внизу можжевельник и пихты. По просьбе Римпочена погонщики остановились под скальным навесом, сплошь поросшим желтыми лишайниками. Развьючив яков, зажгли костер из собранного в пути хвороста. Сварили рис, заправили чай последним куском масла. Укутавшись в меховую чубу и в два одеяла, Римпочен прилег на землю и уперся ногами в один из тюков, чтобы не свалиться в пропасть. После горячей еды он почувствовал себя лучше. Хотелось спать, но его волновали всевозможные страхи, реальные и мнимые. В черно-зеленом небе всю ночь пылали ледяные факелы вещих звезд.

Утро выдалось пасмурное. Дул жестокий северный ветер. Проводники, предвидя снежную бурю, стали неохотно собираться. Повернувшись лицом к священной для буддистов горе, они пропели мантры, и подъем на перевал возобновился. Через три полета стрелы встретилось небольшое, промерзшее до самого дна озерцо. Яки еще двигались, скользя по бугристому льду. Стояла удивительная тишина. Ни шума ветра, ни грохота водопадов. Только ледяная пустыня и черные мохнатые туши яков по ней. Кроткие животные покорно карабкались по обледенелому склону. Может быть, они чувствовали близость смерти?

Вскоре показалось еще одно озеро. Сквозь голубой лед просвечивало множество глубинных пузырей. Эти белые пустоты сверкали в косых лучах солнца чистыми радужными огнями. Люди замерли, пораженные внезапной пугающей красотой, столь нежданной среди заледенелой пустыни.

Оба проводника и хозяин стали на колени, воздавая почет прославленному в священных книгах Сиккима Озеру Павлиньих Пятен.

Римпочен слышал, что сюда ходят паломники из самых дальних мест.

Вскоре каравану суждено было наткнуться на бренные останки одного из них…

Притихший на короткое время ветер усилился. Разорванные тучи дикими, взъерошенными табунами неслись в небе, которое прямо на глазах приобретало густой кровавый оттенок.

Кхамба начали нервничать. Часто останавливаясь, они бормотали заклинания и долго смотрели в небо, которое постепенно заволакивалось волокнистой мглой.

– Зачем нам идти дальше? – угрюмо спросил старший погонщик. – Нас ждет смерть в этой страшной пустыне. Еще час, и мы погибнем.

– Где ты видишь смерть? – заволновался староста.

– Посмотри на небо, хозяин. Эти тучи скоро засыпят нас глубоким снегом, из-под которого никому никогда не выбраться. Если снег пощадит нас здесь, не миновать беды по ту сторону перевала. Давай вернемся.

– Куда нам возвращаться? – беспомощно спросил Римпочен. – Я бы и сам рад вернуться, только куда? Ведь пурга всюду настигнет нас.

Подошел кхамба-сын. Он тоже выглядел хмурым и подавленным.

– Животные волнуются, хозяин, – сказал он. – Идет беда.

– А может, попробуем? – робко спросил староста. – Когда мы выступили из священной рощи Лхамо, все приметы тоже обещали непогоду. Разве не так? Однако ничего не случилось. Погода здесь быстро меняется, и снегопад может пройти стороной.

– Что ты знаешь о Гималаях, староста, – презрительно спросил отец. – Надо уходить.

– А если пойти назад и укрыться за перевалом? – неуверенно предложил староста.

– Почему ты думаешь, что снег не застигнет нас на обратном пути? – обратился молодой кхамба к отцу. – Или не подстережет нас опять? Подумай о том, что нам дважды придется проделать этот проклятый путь… Нет, ничего другого не остается, как быстрее идти вперед. Да будет милость неба над нами!

– Лха-чжя-ло![46] – пробормотал старший кхамба свою обычную молитву и, покачав головой, ткнул яка под хвост заостренным бамбуком.

Животные едва несли поклажу, и людям пришлось тащиться пешком.