Третий глаз Шивы

– Да что вы говорите? Подумать только! – Лев Минеевич всплеснул ручками. – Как же так?

– В алмазе пузырек был, так он его удалил, аметист темнее сделал, видите? – Она поиграла перед его глазами крупным черно-фиолетовым кристаллом, в котором кровавой точкой догорало окно. – В хризолитах трещинки залечились, а топаз, так тот вообще голубым стал. Вы хоть когда-нибудь слыхали про голубые топазы?

Лев Минеевич недоуменно скривил лицо.

– То-то и оно что не слыхали. И никто не слыхал… Такое только Сен-Жермен с Калиостро делать умели да наш Аркадий Викторович. Вот и смекайте теперь… А вы говорите – знак! – Она торжествующе подняла палец.

– Это вы говорите – знак, – попробовал защититься Лев Минеевич. – Я молчу.

– Вот и молчите себе.

– Ничего не понимаю! – Он вновь всплеснул розовыми пухлыми, как у младенца, ручками. – Подумаешь, дело великое сделал – камень вылечил! Так у него же специальность такая! На то он и профессор. Наука все может! Космос! На Луну теперь слетать – как в троллейбусе прокатиться, разве что за билет платить не приходится… Это вам не пузырьки! Тоже мне генетика!

– Он пренебрежительно покосился на кошачье семейство.

Рыжие котята, урча и смешно топорща острые куцые хвостики, сосали мамашу.

– Все равно, – упрямо стояла на своем Чарская, хотя упоминание про космос и поколебало тайную ее веру в магические возможности Аркадия Викторовича. – Только великий посвященный способен уничтожить пузырек в бриллианте. Самый настоящий знак и есть. Другого указания мне и не надобно.

– Как хотите, – пожал плечами Лев Минеевич. – Только ваш Аркадий Викторович – сестра его, между нами, очень нервическая особа – никакой не посвященный. Простой научный работник, каких много.

– Ах, простой?

– Ну, да, простой. – Он мужественно тряхнул головой и выпрямился на стуле. – Обыкновенный трудящийся. Никакой не посвященный. Что это за посвященный еще? Во что посвященный?

– Что с вами говорить! – Она пренебрежительно махнула рукой. – Вы даже Шюре не читали. Капли единой не испили из вечной чаши тайной мудрости.

– А вы так испили? – ехидно прищурился коллекционер.

– Я приобщена. У меня вся семья такая была и самое меня так воспитали.

– Когда это было? И разве вам тайная мудрость помогла? Ведь вас ограбили и чуть не убили! Эх, Верочка, Верочка! – Лев Минеевич горестно усмехнулся. – Не там вы друзей ищете. Милиция – это да, она помогла. Лев Минеевич тоже помог, хотя он и не получил эдакого воспитания, – он покрутил пальцем над головой, – не читал Шюре.

Вера Фабиановна не захотела грешить против очевидности и перевела разговор в иное русло.

– Вы правы, конечно, – польстила она ему, – говоря о свершениях науки. Но разве не возможно, что Аркадий Викторович раскрыл тайную мудрость в своих формулах и чертежах? Не знаю… Да и какая, в сущности, разница? Он же и вправду многое умеет. Вот я и думаю, что он по своей воле исчез.

– Зачем же ему понадобилось такие шутки шутить?

– Очень просто. Открыл невидимость и исчез, а теперь вернуться не может. Забыл, как это делается…

– Вздор, Верочка, чистый вздор. Вы готовы поверить в любую чепуху.

– Сразу видно, что вы не следите за полетом научной мысли. Пришельцы! Наш Аркадий Викторович, если хотите знать, заброшен из иных времен. Очень даже свободно…

– И что же, он домой теперь полетел или как?

– Как хотите, так и понимайте.

– А сестрицу свою нам подкинул, сюда?

– Лэо Минейч! – Она вскочила и простерла указующий перст на дверь.

– Ну, не буду, не буду, Верочка! – Он даже закрылся рукой от ее гневного взора. – С вами и пошутить нельзя… Вы больше не звонили Людмиле Викторовне?

– Нет. Боюсь ее травмировать. Она такая чувствительная…

– Так, может, он уже и нашелся?

– Ой ли! – Чарская шумно вздохнула. – Меня бы уведомили. – Тут она снисходительно улыбнулась. – Да я бы и так знала.

И она подробно поведала Льву Минеевичу, как гадала на пропавшего доктора химических наук. Как раскладывала карты, а трефовый король, то есть Аркадий Викторович, все не выходил, в колоде терялся, а это верный знак, что нет его на земле.

– И что вы на это скажете? – торжествующе спросила она.

Но Лев Минеевич ничего не сказал, а только руками развел.

– Отчего же в шар не поглядели? – осведомился он, кивая на черную бархатную накидку, под которой находился тяжелый литой хрусталь, открывавший перед Верой Фабиановной, по крайней мере она так рассказывала, поразительные видения.

– Боюсь! – Она зябко поежилась. – Будь он простым человеком, я бы решилась, а так боюсь. Увидишь его в нездешнем тумане, а он схватит тебя и уволокет к себе.

– Ух! – Лев Минеевич не уставал восхищаться артистическими способностями своей подруги.

– Вот вам и «ух»! – передразнила она его. – Я так гадала однажды на пропавшего и вдруг белье увидела, которое во дворе после стирки развесила. И что вы думаете? В этот самый момент его соседка вместе с веревкой и уволокла… Там и камчатная скатерть была с царским вензелем. Тоже пропала.