Третий источник

Толяныч сел. Голова немного кружилась, но в общем самочувствие вполне себе, с пивком покатит. Скептически осмотрел предложенную рюмку, с подозрением понюхал, переводя взгляд с теть Маши на старуху - вроде бы какой-то бальзам, хотя на столе и водка присутствует - и наконец выпил. Чувствуя приливший бодрящий очистительный огонь в желудке, от которого тело в считанные секунды приобрело легкость, жадно откусил бутерброд с настоящей копченой рыбой.

- Что со мной было-то, теть Маш? - стараясь, чтобы крошки не покидали рта, спросил он.

- Собак бешенных знаешь? Вот считай, что такая тебя и укусила. Тебе еще повезло, что выпил много. Очень уж ты неосторожен, миленький! Не все, что выглядит безобидно такое и есть на самом деле. Ну, с этим-то ладно, а вот ручку мне дай посмотреть. - И она, даже не глянув на перевязанное запястье, стала разглядывать ладонь Толяныча, часто шевеля губами, морща лоб, словно разбирала совсем малознакомые письмена.

- Укусила? Собака? Когда?

- Да, да... Не мешай! Сильно ты переменился, красавчик. Раньше ты как открытая книга был, а вот теперь... Словно заслонка вокруг тебя. Откуда бы?

- Коррекция? Ты же помнишь, теть Маш, мне сделали пси-операцию после армии.

- Нет, миленький. Все эти новомодные штучки здесь не причем. Душа-то твоя от этого не меняется. Здесь другое. Кого-то ты нашел себе, миленький. Охо-хо... Нет, не пойму - кто это.

- Может кошка моя, Матрена?

- Живая?! - Толяныч кивнул, и теть Маша улыбнулась, но по-прежнему выглядела растерянной. - Это хорошо. Очень хорошо, миленький. Живое, оно к живому тянется. И живое оберегает.

Толяныч подумал, что Матрена тянется обнюхать его каждый раз по возвращении домой. Словно бы проверяет - хозяин это, или уже подмена... А вдруг гадалка по руке видит то же самое, что и живая кошка чует? Не, это уже шиза какая-то, мистика.

- ...не пойму я, где причина твоих перемен... - Продолжала теть Маша тем временем.

- Да ты что, теть Маш, я от тебя и слов таких не слышал никогда: не пойму. Ты ж чемпионкой среди гадалок всю жизнь была. Давай не темни! Когда это я по-твоему успел перемениться, сегодня что ли?

- Нет, милок, ты не смейся. Тут дело серьезное. И тянет тебя какая-то сила к себе - ох и тянет. А все через девку рыжую. Во сны пробиться хочет. Берегись ее! Не будет тебе тут добра, не будет и любви. Только сгинешь! Вижу огонь в ней, но страшный он, ох и страшный. Мертвый огонь... Да не удержишься ты, чую... А вот дальше не вижу... Ничего не вижу, словно судьба не написана еще. Охо-хо, красавчик, нехорошо это. Темно.

Тут в разговор вписалась старуха, и они заговорили по-цыгански старуха, неразборчиво шамкая и кося на Толяныча, а тетя Маша встревожено. Наконец старая ведьма плюнула в сторону Толяныча и выпила водки.

- Говорит, чтоб ты к ней через три дня пришел, если жив будешь! - Теть Маша была взволнована и растеряна настолько, что даже запиналась.

- Что значит - если будешь? - Что-то стронулось внутри, сжалось, и стало холодно. Знакомое ощущение, предвкушение опасности. Толяныч словно бы застыл, на него накатило абсолютное спокойствие. Значит драки не избежать, а что холодно, так на то есть народное средство. Он потянулся левой рукой к столу и налил себе еще местного бальзамчику. Выпил:

- Так. Еще что?

- Говорит, что выбирать тебе скоро. Что бес твой весь в тебе, а путь твой весь перед тобой. Что близок час выбора. Будет тебе и помощь, но такая, что может и не принимать ее лучше. Или с бесом своим договорись. Еще советует выгнать тебя прямо сейчас, но, грит, так еще хуже.

- Чума какая-то... А плюется-то чего?

- Сглазить боится. Знает она, с кем ты связался, но говорить об этом не станет. Лучше бы тебе уехать, миленький, как бы совсем худа не приключилось!

- Да ладно, теть Маш, - Толяныч потянулся и встал со стула. Все эта мистическая чепуха начинала уже надоедать. Цыганская способность к предсказаниям будущего ему была известна вполне достаточно, но и без того хватало впечатлений. - Спасибо за все, пойду-ка я лучше домой схожу - кошку проведаю.

- Кошку?... Ну-ну... - На красивом, хоть и увядшем лице теть Маши отразилось смятение. Вроде бы сказать хочется, и колется в тоже время. Старуха осталась невозмутима, не плевалась, но и на Толяныча больше не взглянула. - Лучше не ходи, отдохнешь и с утра пойдешь спокойно. Вон тебя еще шатает всего, да и время сейчас плохое. Видишь, луна-то...

- Надо. - На самом деле Толяныч уже чувствовал себя не так уж скверно.

4.

- Подожди. - В коридоре Толяныча остановил Мурзик. - Там Сергей тебя вызывает. Он, вот, хочет тебе два слова сказать.

Толяныч подошел к древнему визиофону, дико и инородно смотревшемуся на суперпластике прихожей:

- Чего надо, Серега?... - Крота на экране не было. Только стена незнакомого помещения. Голос его доносился словно бы из-за угла.

- Короче, Фант, я тут неподалеку. Надо кое-что сделать. Где-то через час я буду, дождись. Есть базар.