Третий источник

- Что же ты меня вчера не дождался, Фантик? - ласково, обволакивая его еще и голосом, проговорила она. - Дай-ка мне эту игрушку. Дай, а потом мы займемся любовью. Прямо здесь, и ты узнаешь такое, чего еще не успел испытать.

Никаких вожжей она не натягивала, но Фантика повлекло к ней, как сигаретный дым в легкие курильщика. Альба простерла правую руку, поводя ладонью над сушеной плотью артефакта, и Фантик уже почти совсем протянул ей его, тем более, что пальцы уже занемели, и он не прочь был бы вообще от него избавиться. Герцогиня было коснулась кончиками острых, совсем не обгрызенных, а напротив весьма ухоженных ярко-красных ногтей кольца с красноватым камнем, сразу же возмущенно налившегося багровым:

- Надо же, настоящий... - Со страстной хрипотцой проговорила она.

Но Фантик вдруг передумал, и, выполнив почти безукоризненный фехтовальный финт, отступил на пару шагов назад, снова вдавившись спиной в куст.

- Отдать? Это пожалуй еще успеется. Смотри-ка, прям очередь за этой дохлятиной! Не-ет уж, хрена. Теперь мне и самому интересно, что это за штука. Тем более, что это вроде как трофей...

Он пробежался глазами, почти совсем как руками, по ее телу, и совершенно естественно взгляд упал на лобок - вот, бляха-муха!!! заплетенные мелкими косичками волосы в паху герцогини шевелились, как живые, издавая нетерпеливые посасывающие звуки. Фантик отшатнулся, и отряхнул бы гадливо глаза, если б они конечно были действительно руками. А так только проморгался.

- Тьфу, блин! Так и до импотенции рукой подать!

Больше всего ЭТО походило на актинию на охоте. Всякое желание тут же испарилось, а сдвинуться с места мешал все тот же куст, впившийся в спину сквозь футболку всеми своими колючками. Герцогиня ощерилась, и оказалось, что правый клык тоже имеет место быть, только несколько меньшего размера чем левый. Она поправила бусину нан-чипа за ухом.

- Зря ты так! - неуловимое движение руки, и невероятно удлинившийся ноготь полоснул его от правой ключицы по груди наискосок. Футболка послушно разошлась вместе с кожей, как будто полоснули бритвой. Боли не было, но кровь потекла теплой струйкой.

Фантик рванулся, но куст держал крепко.

"А ведь это - писец!" - смекнул он на удивление быстро, глядя, как маленькими рыжими кобрами покачивается растительность на лобке герцогини, и крепко прижимая артефакт к груди, чувствуя, что это его единственная защита...

***

- Ты что, Толяныч, охренел?!!! - закричала Ольга ему прямо в ухо.

Толяныч проснулся и выпустил ее руку, которую сжимал со всей дури. Сразу же посмотрел на плечо - оно сильно болело и носило на себе рельефный отпечаток зубов, но причем тут зубы? Ах да! Данный знак оставила Пичка во время очередного пожатия. Больше на плече ничего не было.

Светало. В раскрытое окно пришла Матрена, предварительно по устоявшейся традиции тщательно обнюхала хозяина и улеглась, прижавшись к нему мягким боком. Фантик, так до конца и не проснувшийся, сначала осторожно прикрыл глаза, опасаясь вновь увидеть шевеление рыжих щупалец, но ничего такого не увидел. "Приснится же такая фигня. Как на сайте мазохистов побывал."

Тогда он осторожно же перевел дух, обнял Матрену и заснул под ответное мурчание.

А утром опять осмотрел себя - грудь довольно сильно зудела. Обнаружилось покраснение кожи, не так чтоб очень заметное, но все же. Словно струйка горячей воды - не кипятка, но близко к тому - сбежала от ключицы наискось. Вот тебе и фигня!

- Слушай, Фантик, а ты часом не псих? - Спросила Ольга, разглядывая черные пятна на запястьи, такие четкие, прям хоть отпечатки снимай. - Мне иногда кажется, что я связалась с маньяком.

- Нет, дорогуша, это просто непротрезвизм в хронической форме. Толяныч снял Матрену, спавшую у него на левом плече и перевернулся на бок. Девочка подняла голову и зевнула, тогда он почесал ее за ухом, и она опять уснула. - Вот видишь, Матрешка меня маньяком не считает, спит себе спокойно.

Девочка так до полудня и проспала рядом, словно бы оттянув на себя дурные сны, а хозяину уделила толику своей сладкой кошкиной дремы. Выспался Толяныч здорово, только сразу по пробуждении чувствовал себя вновь побывавшим на передовой. Но это мгновенно прошло.

- Но у нее и синяков нет, - Пичка сидела в кресле возле кровати и выглядела весьма и весьма завлекательно при полном отсутствии какой бы то ни было одежды.

Толяныч привстал на локте, похлопал по простыне:

- Иди сюда, поваляемся. - Это было словечко из их общего языка.

Она покачала головой:

- Пора в Москву, завтра на работу.

- А вдруг ты заболела?

- Чем же это?

- Ну... скажем... Хронический непротрезвизм опять же устроит? С кем поведешься, стал быть, с тем и наберешься. И причем того же самого. - Он взял ее за руку.

- Звучит заманчиво... - Толяныч все настойчивей тянул ее к себе, стараясь не задеть налившиеся грозовой чернотой собственные отпечатки.

- Ладно, уговорил! - Согласилась она наконец.

- Молодец. - И еще три дня пролетели. В Москву они поехали вместе в четверг. Снова четверг...

13.