Третий источник

— Я тебе не все успел рассказать. — Не унимался Крот. — Здесь две двести «евриков» от Мурзика. За сегодня. — Добавил он со значением. — Леший, держи свою долю… А один прям на меня кусаться кинулся, и главное, сам-то заморыш, плюнуть не на что, а туда же! Слюни-то распустил…

— И что? — Внутренне холодея, хотя казалось бы дальше некуда, спросил Толяныч.

— Ничего. Я его из автомата срезал, и вся недолга. И еще тебе скажу ты на руки их внимание обратил? Так вот, какие-то они странные — то ли они так ногти затачивают, то ли импланты какие-нибудь, то ли еще что, но уж больно на когти смахивает. А другой клиент весь в наколках, что твой папуас. Он в кровати с какой-то бабой кувыркался: не то трахал ее, не то душил. Оба к приставке подключены, позиция — дай дорогу! Тут я их и успокоил… Я его наколочки по ходу немного рассмотрел. Короче, сплошь черти да какие-то знаки, мать его, как по визио вот показывают. А уж как он эту подругу драл, такого ни одна нормальная баба не выдержит. Нечисто у них там, короче, точно говорю. И свечи, свечи повсюду черные, понял…

Толяныч перестал слушать этот бред, вспоминая и заново переживая происшедшее. Совершенно не отразилось в сознании, когда это он успел сунуть нож за пазуху. Ведь в руках канистры же были! Ну да ладно… Глотнул из фляжки, не чувствуя обоженных губ, и принялся сдирать с себя мокрый, и от того особенно тяжелый, бронежилет. То, что он в общем-то спас ему сегодня кое-что, очень похожее на здоровье, Толяныча совершенно не волновало.

«Я не хочу иметь с ЭТИМ ничего общего!!!» — запоздалое недовольство, и даже злость шебуршили в душе, как кочергой в камине.

Но оказывается он еще не исчерпал всех сюрпризов — стоило расстегнуть броник, как на колени вывалилось нечто, завернутое в личный носовой платок.

— А это еще что? Золотишка прихватил? — Крот потянулся, было, к свертку. Пришлось разворачивать. Делать этого дико не хотелось, но руки двигались как бы сами собой.

— Во, блин! Может ты еще парочку сисек у той козы отхватил на память? Крот даже отодвинулся.

На ладони у Толяныча лежало то, что когда-то было кистью руки: плоти не осталось, только костяк, перевитый рельефными сухожилиями. Лишь ногти сохранились полностью — длинные и ухоженные. Рука когда-то принадлежала женщине!!! Может, муляж?

— Это что, та самая?

— Не знаю. Не похоже.

Против своей воли Толяныч поднес мертвечину к самому носу, разглядывая. Рука ничем не пахла и выглядела очень уж старой, даже древней: фаланги пальцев выбелены до мягкого матового свечения, ногти полированы, словно бы покрыты лаком. Он колупнул — сухожилия достигли почти каменной твердости, однако вся в целом Рука производила впечатление сдержанной гибкости, словно весь костяк изнутри пронизан стальной проволокой. От нее исходил странный холод, который Толяныч чувствовал даже через сложенный вдвое носовой платок.

— Да убери ты эту дрянь!!! — с гримасой сказал Крот. — Тоже мне, развлекуха! На фига ты ее вообще взял.

— Кажись, это какое-то оружие… — Сам не веря сказал Толяныч.

— Приехали, — Леха тормознул у подъезда. — Выплевывайтесь.

«Выплевывайся, слышь, ты!» — обратился Толяныч к назойливому точильщику. Тот выплевываться не пожелал, знай себе — шчих-шчих…

* * *

— Заходите, мужики, Лена будет рада. — Леха поднес таблетку ключа к замку и набрал сложный код. Распахнул стальную дверь.

Крот зарулил не чинясь, как к себе домой. Толяныч с Матреной на руках замялся, было, на пороге, но легкий по лехиным понятиям тычок в спину забросил его внутрь. Небольшая толчея в прихожей; бронежилеты свалили прямо на пол, здесь же поставили и баул с оружием. Толяныч покрутил головой и осторожно опустил кошку на тумбочку.

— Все нормально. — Ответил Серега на его вопросительный взгляд. — Ленка у нас в Первом отделе машинисткой работает, не бжи, Родригес. Здесь все свои.

Лена оказалась тонкой, молодой и симпатичной, и поразила Фантика полным несоответствием мужниной комплекции.

«А как же она такого бугая-то выдерживает?» — ворохнулось старательно подавляемое.

«Заткнись, скотина циничная!»

«Сам заткнись!»

Небрежно запахнутый халатик, который она собрала в горсть где-то в районе пупка, говорил, что лехина жена спала сладким сном, и разбудило ее только их раннее появление. Хотя она выглядела свежо и бодро, но смешной рубчик от подушки на щеке выдавал с головой. Толяныч не мог не отметить качественный загар без всяких признаков купальника.

Первым долгом она потянулась чмокнуть Лешего в щеку, утратила, а может и не стремилась сохранить бдительность, полы халатика разошлись, и… И ничего Толяныч толком рассмотреть не успел, однако возникла уверенность, что белья на ней нет. Вообще.

Лена кивнула Кроту и наконец обратила внимание и на него. Короткое представление, Толяныч расшаркался, стараясь не поворачиваться испачканным боком — глаза сами лезли под неплотно запахнутый халатик. Чтобы убедиться? Что за нездоровое любопытство, бляха-муха!

Крот толкнул его незаметно под ребра, и они прошли в обширную гостиную. Вслед донеслось: