Третий источник

Бабку подставлять никакого желания нет, хотя может и этих самых высших сил тоже нет. Но старый добрый принцип «лучше перестраховаться, чем потом лечиться» никто не отменял. Более того, как показывает практика, он продолжает действовать, как швейцарские часы под гусеничным трактором.

Толяныч опять полез в карман и вынул все-таки пару сторублевых чипов:

— Не упрямься, мать, возьми. Не хочу тебя подставлять…

— А ну, забери их назад!!! Не будет мне от них добра. Давно в церкви-то не был?

Чтоб цыганка спросила про церковь! Толяныч даже опешил, но ответил:

— Да вот на днях, как раз после дела того и заходил. Да вот что-то не задалось — через пару минут вылетел, как из трубы. А вот раньше-то я любил постоять… — И сам себя оборвал. Чего это вдруг откровенничать-то?

— Во. Это тебя намоленные места не принимают, значит что-то в тебе переменилось. Присмотрись-ка ты к себе, парень. Присмотрись. Бог-то, он все видит, а люди молятся. Значит и люди тебя не примут. Присмотрись. Как я и говорю, выбор перед тобой встает.

— А ты что, мать, крещеная, что про церковь спрашиваешь?

— А как же.

— И в бога-то ты веришь?

— Нет… — Она пожевала губами. — Нет у цыган богов. Цыган волю любит и по доброй воле кланяться никому не станет. Ладно, послушай еще бабку — может чего и надумаешь.

Она устроилась поудобнее и раскурила короткую трубку от лампы. Толяныч тоже закурил: «Смотри-ка, как она сразу все на цыган перевела, а то распинается тут — церковь, Бог, святые. Это в наш технический век-то! Не иначе, как тоже посчитала за тайного цыгана…»

Вообще-то в Бога Толяныч не верил, считал, что его по большому счету нет, а есть просто шибко продвинутые товарищи с их личным могуществом. По крайней мере экстрасенса или колдуна просто так на улице хрен встретишь. Не разгуливают они толпами, а что это значит? Вот то-то — значит, не так уж их много, возможно, что и вообще нет. Это тебе не виртуальный портал дрим-ленда, где всякая чертовщина на любой вкус. Заходи, выбирай, что нравится, и вперед: хочешь — стреляй, хочешь — дружись, а хоть сам мутируй, никто тебе слова не скажет. Только успевай бабки платить.

— Тебе достался один предмет. — Уверенно сказала Галина, опять впиваясь в него глазами, словно Матрена когтями, когда мыться не хочет. Попробуй отдери. — Теперь тебе грозит большая опасность, если ты от него не избавишься.

— Уже. — Махнул Толяныч рукой. — Уже избавился, мать.

— Кому ты его отдал?! — Ведьма аж подалась вперед. Толянычу показалось, что еще немного и биты информации так и полезут из него через глазницы, но взгляда не отвел. Еще чего не хватало — отворачиваться от старушенции, которая делает вид, что может его загипнотизировать. Не отвел из принципа.

— Никому. Просто у меня его больше нет.

Некоторое время она еще всматривалась Толянычу в глаза, потом давление поослабло. Интересная цепь выстраивается: лысый циклоп — обглоданная рука налет на дом девятнадцать — сушеная рука — цыгане — старая ведьма Галина «один предмет». Теперь понятно, почему она звала приходить через три дня. Ждала, что Рука окажется у него и хотела узнать результат. Что же это за штука: Оружие? Святыня? Артефакт?

Толяныч опять поерзал, пытаясь придать подходящее положение своему телу. Галина сосредоточенно выбивала трубку, бросая на него косые взгляды. В мозгу у нее шла какая-то напряженная работа.

— Да. Я не ошиблась. — Наконец выдавила она. — Ты подходишь. Не спрашивай меня — для чего. Это может еще и не потребуется. И то, что ты спрятал артефакт, тому подтверждение. А я в свою очередь не спрошу тебя, куда ты его спрятал…

— Послушай, мать! — Бесцеремонно вклинился Фантик, даже удивив Толяныча нежданной активностью. — По большому счету мне сильно по фигу, гожусь я или не гожусь для какой-то там вашей поганки. Я сам себе голова… — «Эй, ты полегче на поворотах. Голова-то у нас одна.» — Но мне почему-то не нравится твои слова. Словно бы мной хотят поиграться. Что, не так? Может стоит приоткрыть кусочек информации. Все же… — Толяныч перехватил инициативу. Все же после того, как мы разгромили эту квартирку, по вашей кстати просьбе, может пойти и обратный процесс. А это уже касается меня напрямую. И не только меня.

Теперь уже он буравил старуху глазами.

Она вздохнула, окутавшись табачным дымом:

— Может и так. А может и нет. Иногда чем меньше знаешь, тем лучше спишь. А у тебя ведь «сосед» подсажен.

— Это ты у меня по руке прочитала?

— Это, касатик, у тебя на лбу написано. — Она усмехнулась кривовато. Вот здесь. — И протянула кривой палец прямо ему между бровей. Толяныч чуть отстранился. — И твое обнуление может перевести информацию в нежелательные руки… Ладно, расскажу тебе кое-что. От этого вреда не будет. А еще здесь почитаешь, — Она жестом фокусника вынула из вороха юбок коробочку М-диска. Глянь на досуге.

Похоже, история предстоит километров на сорок, а обижать старушенцию ему уже не хотелось. Что-то повернулось в душе после бесплатного гадания. Может и вправду дело куда серьезнее, чем себе можно представить?