Третий лишний. Он, она и советский режим

В Средней Азии семейные и сексуальные отношения между мужчиной и женщиной разных национальностей повторяют азербайджанский вариант. Конечно, какое-то количество смешанных браков в Казахстане, Узбекистане, Киргизии и Туркмении возникает, но женятся на „не наших” и выходят замуж за „не наших” только интеллигенты, люди с высшим образованием. И со стороны родственников жениха и со стороны родственников невесты браки эти вызывают антипатию, прикрываемую вежливыми шуточками. Кандидат технических наук, металлург из Алма-Аты Владимир С. рассказал, как в конце 70-х годов его коллега, русский инженер, женился на сотруднице того же института, казашке. Родственники ее относились к верхушке республиканской власти, и свадьба была пышная. На свадьбе не раз подняты были тосты „за дружбу народов”. Но, в действительности, и русские и казахи воспринимали этот брак как что-то нежелательное и даже неприличное. „Теперь он наш человек…”, — иронизировали над новобрачным казахи. „Женился по расчету”, — с откровенной завистью перешептывались русские.

Взаимная национальная антипатия, особенно усилившаяся лет 20 назад, толкает и азиатов и славян к постоянной конфронтации. Выражается антипатия в самых различных формах. Лет тридцать назад казахи охотно давали своим детям русские имена. Сейчас казах стыдится своего русского имени, и новые поколения получают только местные имена. В Узбекистане межнациональные трения еще острее. Между собой узбеки зовут русских „оклок”, что означает белые (или свиные) уши. В личных стычках можно слышать, как узбеки кричат русским: „Убирайтесь к себе домой! Вам тут нечего делать!” — „А как вы станете жить без нас? — издеваются русские. — Без нас вы даже ссать правильно не умели. Мы уйдем — вы опять на корточки сядете…”[116].

Надо ли говорить, что такая насыщенная националистическим электричеством атмосфера оставляет все меньше возможностей для межнациональных браков. Сегодня в Ташкенте (Узбекистан) нельзя встретить на улице русского парня с девушкой-узбечкой. Уличная толпа с раздражением воспринимает такую пару. Их могут даже избить. Зато процветает другая система отношений: русские и украинские девушки, приехавшие в Узбекистан, чтобы работать на текстильных фабриках, и получающие 80—100 рублей в месяц (гроши!), вступают в близкие (но тайные!) отношения с обеспеченными узбеками. Коренные жители республики расплачиваются за радости российской любви благами из своих закрытых распределителей. Нищая и одинокая в чужом краю девушка, идя на интимные отношения, в душе надеется на брак, но узбекско-русские семьи возникают еще реже, чем русско-азербайджанские. По существу, речь идет о массовом использовании узбеками женщин инокровного происхождения. Иногда это русская, но может быть и еврейка, татарка, ссыльная немка или украинка. В этих отношениях узбеки (казахи, туркмены) удовлетворяют не только свое сексуальное чувство, но и чувство национальное: они как бы мстят таким образом русским, которых считают захватчиками своей земли.

Московские идеологи, делающие все возможное, чтобы помешать русским любить „западных не наших”, всячески поощряют браки межнациональные внутри страны. Но из их забот о браках между „нашими восточными” мало что получается. Стремление властей сплотить общество через межнациональные семьи натыкается на непреодолимое сопротивление местных националистов.

Есть, однако, еще одно препятствие, убийственное для межнациональных браков в СССР: разница культурных навыков. По этой причине, например, русские не смешиваются с небольшими народами Севера и Дальнего Востока. В низовьях реки Енисей, в районе города Туруханска, мне приходилось встречать эвенков (тунгусов). Это были малорослые, слабые, часто полупьяные и больные люди. У меня возникло ощущение, что передо мной вымирающее племя. Такого же мнения держатся и местные русские рыбаки, живущие с эвенками бок о бок десятками лет. Еще более грустное впечатление производят нивхи — маленький народ, обитающий на острове Сахалин. Конечно, главная беда оленеводов эвенков и охотников нивхов заключается в резком изменении традиционного образа жизни, питания, жилья. А также в повальном пьянстве мужчин, женщин и даже детей. Но народы эти обречены на вымирание также благодаря постоянному кровосмешению (инцесту). Браки за пределами собственного племени немыслимы, ибо гигиенический уровень эвенков и нивхов ниже всего того, что приемлемо для живущих вокруг русских рыбаков и охотников. У нивхов нет обычая купаться в бане и вообще где бы то ни было. Одежду они носят до тех пор, пока она не сваливается с плеч от ветхости. Из-за невозможности найти жену за пределами племени нивхи живут часто со своими сестрами и дочерями. (С дочерью, как с женой, живет и председатель нивхского колхоза, герой социалистического труда.) Из-за инцеста почти все дети нивхов рождаются с признаками вырождения. Среди них много умственно неполноценных, а также детей с резко пониженным зрением.