Третий лишний(СИ)

      Джон Дэвис был скромным парнем и в сравнении с ним Ханна чувствовала себя развратной, падшей женщиной, но его теплота и симпатия помогали ей почувствовать себя более уверенной и привлекательной.   Пожалуй, впервые она почувствовала, что на нее смотрят с интересом, ей улыбаются, на нее засматриваются! Теперь из гадкого утенка, забитой служанки, опасающейся привередливой хозяйки, она превратилась в очень милую, привлекательную молодую особу, умеющую сделать красивую прическу, подчеркнуть свои достоинства и отныне не трепетавшей перед строгой нанимательницей.  И пусть путь к этому был не прост и тернист, но все же это было лучше, чем изводить себя слезами раскаяниями.

      Осознав свою привлекательность, расправив плечи, изменилась  и сама Ханна. Она воспитывалась в достопочтенной семье Поупов и ни на миг не забывала, что гордыня - это все же грех, но как же ей было приятно, что на нее обратил внимание такой мужчина, как мистер Гриндл. Пусть он властный, иногда совершенно не выносимый и несносный, совершающий только то, что желает сам, но как же это тешило ее самолюбие. И именно запретность, то чувство непозволительности и само нарушение той грани, которая не позволительна для прислуги, делало проявление симпатий со стороны хозяина таким притягательным для служанки.

        В последнее время Ханна много размышляла об отношениях между супругами Гриндл. Теперь она уже догадывалась, что мистер Гриндл женился на супруге для решения некоторых проблем, но все же было что-то, что не давало ей покоя.

      " Если хозяйка добродетельна, пусть даже иногда чрезмерно, но все же благородная леди, как он может позволять в доме, где живет его супруга,  такие низостные вольности?"

      Ханна уже давно понимала, что не всякий мужчина в браке хранит верность своей супруге, знала о существовании борделей и продажных женщин, которых посещают не только молодые люди, но и женатые и почтенные главы семейств. Но все же она не понимала, как он может не бояться вести себя столь неуважительно в своем доме? Ей было неловко перед хозяйкой -  набожной женщиной, но ее желания и согласия мистер Гриндл не спрашивал, и, если бы не она, была бы какая-то другая женщина. В этом Ханна не сомневалась.

     "Возможно, - размышляла служанка, - мистер Гриндл раньше тоже посещал увеселительные заведения, иначе где бы он мог узнать о тех непристойностях, которые он совершал с ней?"

      Еще Ханна изводила себя вопросами: мистер Гриндл видит в ней падшую женщину, которая будет выполнять его грязные развратные прихоти или все же он испытывает к ней некоторые теплые чувства симпатии?

       Теперь она много размышляла над этим вопросом, а если женщина слишком часто и много думает о мужчине, то она даже не успевает понять, как начинает думать все время только о нем. Так и Ханна не успела заметить, как начала ревновать мистера Гриндла к его супруге. В уме она понимала, что не имеет на это никакого права, что миссис Гриндл  - его законная супруга и благородная леди, но разве сердце женщины когда-нибудь останавливали подобные преграды?

       Каким бы Айзек отрицательным не был, его забота о ней, о ее репутации  - рассматривались Ханной, как выражение его симпатии. С каждым днем ее благодарность крепла. А после того, как она доставала из укромного места свое богатство, подаренное мистером  Гриндлом, ее неопределенность рассеивалась и она все больше убеждалась, что он  испытывает к ней если не симпатию, то, по крайней, мере благодарность.

        В другое же утро, после бессонной ночи, проведенной за размышлениями, она могла проснуться раздраженной и злой, на него и на себя, потому что как ни посмотри, но он все же приручал ее, понимая, что она никогда не сможет рассчитывать на него. Что если его отношения и пристрастия раскроются, то пострадает ее репутация,  и общество обвинит только ее - неблагодарную, пошлую, зазнавшуюся служанку, которая скатилась до такого разврата. В такие дни она его ненавидела всей душой и старалась на него даже не смотреть. Однако, его покровительство, его забота чувствовалась даже в мелочах.

     Надевая платье, она вспоминала, что это он настоял, чтобы ей отдали устаревшие платья хозяйки. Вдыхая  сладкий цветочный аромат духов, она знала, что это он подарил. Обувая красивые, удобные ботинки, ловила себя на том, что это он платит ей больше, чем другим и она смогла позволить себе хорошую обувь. Ей было стыдно признаться, но, надевая ночную сорочку, расшитую нежной вышивкой и кружевом, она помнила, что и это его подарок. Как ни поверни, к чему ни прикоснись - Ханна знала, что он о ней заботится. После осознания подобного, ей становилось тошно. Как он мог с ней так поступать, зная, что они никогда не могут быть вместе?! В том, что он ее приручал, как ручную собачку, Ханна больше не сомневалась. Он всего лишь дал ей отсрочку, чтобы она почувствовала и оценила его заботу, которой в ее жизни было мало.