Третий — не лишний

Саул посмотрел на нее. Жизель выглядела уставшей и изможденной. Он тут же обнял ее за плечи, не давая возможности отступить. Он вдыхал аромат женщины, уткнувшись лицом ей в шею. Он словно вбирал ее в себя, частицу за частицей, доверху наполняя кувшин любви.

Сила чувств, которые они испытывали друг к другу, и глубина их отношений поначалу шокировали Саула. Честно говоря, он испугался своей страстной реакции на Жизель. Тогда он впервые осознал, что влюбляется в нее. Она взяла его в плен. Саул никак не ожидал, что желание быть все время вместе может приобрести такую силу. Эмоциональные связи просто-напросто были не в его характере. Детство и отношение к нему матери, которое он называл предательством, — все это сослужило недобрую службу, заставив его с опаской относиться к тем людям, которые хотели сблизиться с ним.

Мать, будучи руководителем благотворительной организации, выбрала сирот, а не сына, и им, а не ему дарила свое тепло и заботу. Взрослый Саул установил эмоциональный барьер, пересечь который не удавалось никому.

А потом появилась Жизель. Каждая клеточка ее тела, казалось, держала оборону. Колкая и горделивая, вначале она его раздражала, затем заинтриговала, и наконец, он был поражен и восхищен ею. Саулу хотелось узнать о Жизель все. Образ жизни, который они избрали, вероятно, со стороны выглядел странным, но он устраивал супругов, отвечая их потребностям и интересам.

Именно Жизель помогла Саулу справиться с психологической проблемой, вызванной детской обидой, победить демонов, поселившихся в его душе. Когда Саул впервые увидел, как она общается с сиротами, с которыми они случайно встретились, подыскивая место для строительства отеля и спа-курорта, он разозлился на жену за то, что она уделяет детишкам так много времени. Это была реакция на эхо прошлого. В ее поведении Саул видел отражение того, как его мать обращалась с ним. Но Жизель объяснила мужу, что детишки напомнили ей о маленьком брате. Она рыдала на его плече, вспоминая малыша, и не стеснялась показать Саулу всю силу своего страдания, глубину своей боли. И его потребность успокоить и защитить жену взяла верх над остальными чувствами.

Благодаря Жизель он научился верить в то, что, помогая детям, они также помогали маленьким одиноким призракам из своего детства.

— Когда мы что-то делаем для них, мы делаем это и для себя. Залечивая их раны, мы залечиваем и свои, — говорила она.

Тем не менее вопросы Жизель по поводу наследника и то, как она обнимала осиротевшую девочку сегодня днем, заставили Саула поинтересоваться:

— Ты хочешь сказать, что передумала и теперь хочешь ребенка?

— Нет. Не хочу, — незамедлительно ответила Жизель. — Единственный, кто мне нужен, — это ты, Саул.

— Хорошо. — Его голос срывался от эмоций. — Когда-нибудь нам придется задуматься над этим. Но не сейчас, Жизель. Я не готов делить тебя с кем-либо. Я видел, как ты смотрела на ту девочку. Когда придет время, ты станешь замечательной мамой, и, без сомнения, я буду до смешного ревновать тебя к собственному ребенку. Однако пока я не хочу его. Не хочу, чтобы кто-то или что-то вмешалось в наши отношения.

— Я тоже, — согласилась Жизель со слезами на глазах.

Она не заметила, что Саул приподнял ее подбородок, пока он не поцеловал ее. Потом еще раз. Эти поцелуи были сродни противоядию, спасающему женщину от отчаяния. В объятиях мужа она чувствовала себя защищенной. Ничто не могло дотянуться до нее и причинить боль. В его объятиях Жизель была дома, в безопасности. Впрочем, безопасности относительной — ведь от желания, которое они пробуждали друг в друге, ей не деться никуда. Но Жизель призналась себе, что это ее не беспокоит, и с облегчением вздохнула, как только Саул притянул ее к себе.

Они принялись неспешно раздевать друг друга — между поцелуями, которые становились все длиннее и все интимнее. Язык Саула обвивался вокруг ее языка, потом отдалялся и снова проникал в ее рот. Эти ласки дарили сладостную негу, которая, словно нарастающий ритм барабана, вызывала все большее томление внизу живота.

Жизель прижалась к мужу, обвила его ногами. Все, что она хотела, — слиться с ним.

— Влажно, — прошептал Саул ей на ухо, когда его рука скользнула под шелковый край ее трусиков. Его пальцы добрались до средоточия ее женственности.

Груди Жизель словно стали нервными окончаниями, наполненными чувственным стремлением, которое концентрировалось в сосках. Она была готова разорвать бюстгальтер, чтобы предоставить их в распоряжение Саула. Жизель уже представляла, как он входит в нее, проводит пальцами по набухшим соскам, а потом берет их в рот. Стон перешел в крик восхищения, когда Саул принялся ласкать ее в самых интимных местах.

— Нет, — простонала Жизель, но было поздно.