Третий не лишний

– Тшш… расслабься… – шепчет он и проводит кончиком языка вдоль половых губ.

– Я не могу…

Раскрыв складки пальцами, он припадает ртом к чувствительному бугорку, обнимает его губами, облизывает языком.

И я начинаю падать. Какое-то бесконечное падение в пучину сладкого наслаждения. Весь мир исчезает для меня. Разум отключается. Остаются лишь мои чувственность, настроенные на Фила рецепторы и его язык, вытворяющий со мной невероятные вещи.

– Говори, если не так, – просачивается в сознание его далекий голос.

– Черт… все так… – выдыхаю дробно.

Накал ощущений нарастает, я хватаю воздух урывками, в беспамятстве дергаю волосы на его голове и, кажется, сама двигаюсь навстречу горячему языку.

По бедрам идут первые предоргазменные судороги, низ живота мелко подрагивает, крестец нагревается, и в какой-то момент меня разрывает на ошметки.

Резко выгибаюсь, ударяюсь затылком о кафель и сползаю вниз прямиком в объятия Филиппа.

Бережно обняв, целует, наполняя рот моим же вкусом.

Постепенно я начинаю приходить в себя. В ноги и руки возвращается подвижность, глаза снова видят. Перед ними лицо Эйне, по которому стекают капли воды. Скатываются по длинным ресницам, падают на скулы и разбиваются о щетину.

– Я тебя люблю, – шепчу беззвучно.

Губы Фила, вздрогнув, изгибаются в улыбке.

– Знал бы, что на тебя так киннилингус действует, давно бы отлизал.

– Я люблю тебя, – повторяю громче.

Улыбка с его лица стекает вместе с водой, взгляд становится серьезным и проникновенным.

– Я тоже, Кристина… тоже тебя люблю.

– Это не ответная вежливость, надеюсь, – издаю полувсхлип – полухмык.

– Я бы не стал врать, Крис.

Закусив губы, чтобы не позволить себе снова разреветься, упираюсь лбом в его плечо и чувствую, как он гладит мои мокрые волосы.

Он все еще сильно возбужден. Эрегированный член стоит строго вертикально и касается головкой живота.

Я спускаю руку вниз, поддеваю ладонью мошонку, а затем сжимаю ствол пальцами.

– Идем… сейчас еду привезут, – шепчет в ухо, – потом сядешь на колени, как хотела.

– Но ты же хочешь…

– Пи*децки хочу, Крис… но я потерплю… ты ж голодная.

Действительно, как только мы выходим из ванной, в прихожей раздается трель домофона.

Сидя на стуле в кухне, Филипп неотрывно наблюдает, как я сервирую стол. Я же не могу смотреть, не краснея, как топорщатся его трико.

Как девочка – целочка с ним. Все как в первый раз.

– Хотел с матерью тебя познакомить. Но она утром утром улетела.

– С твоей мамой?.. Я не готова! – вылетает изо рта быстрее, чем я успеваю подумать.

– Почему?

– Я ей не понравлюсь, – улыбаюсь с сожалением, – вернее, уже не понравилась.

– С чего взяла?

– Ну… ты с Соней расстался из-за меня… и потом, я повела себя некрасиво. Она, наверное, решила, что я хамло московское.

– Она примет тебя, даже не сомневайся. Она уважает мой выбор.

Меня снова начинают душить слезы, потому что все происходящее похоже на сон, и я до липкого ужаса боюсь проснуться в той съемной квартире одна.

Едим почти молча. Трогаем друга друга взглядами, касаемся при каждой возможности, но молчим. Мы так много выплеснули из себя, так много сказали, что сейчас каждому из нас требуется время на осмысление.

Потом, поужинав, я поднимаюсь со своего места, обхожу стол и усаживаюсь к Филиппу на колени. Его руки тут же смыкаются на моей талии. Между ног впивается каменная эрекция.

– Ты меня ужасно бесил поначалу… знаешь об этом?

– Догадываюсь, – говорит с улыбкой, и я, не сдержавшись, касаюсь его губ своими, – ты меня тоже…

– Я?! Почему?..

– Ну… такая вся неприступная… красивая… чужая… смотрела на меня как на грязь под ногтями.

– Я так не смотрела! – восклицаю эмоционально, – я вообще боялась на тебя смотреть!..

– Почему боялась? – задирает бровь.

– Потому что… ты такой высокомерный всегда был!.. Смотрел будто сквозь меня… или как на таракана!

Филипп кажется искренне удивленным. Я тоже в шоке, потому что никогда бы не подумала, что могла бросать на него такие уничижительные взгляды.

– Я смотрел так, потому что, глядя на тебя, каждый раз страдал от эрекции.

Боже… я такая дура, но готова поверить всему, что говорит Эйне. Только пусть говорит и смотрит на меня так, как сейчас.

Прохожусь ладонями по его плечам, зарываюсь пальцами в густые волосы и целую. Так, как давно мечтала. Трогаю лицо губами, вдыхаю запах кожи.

– Откуда этот шрам?

– Драка за школой в девятом классе…

– Жесть… чем тебя так?

– Одноклассник кастет в школу притащил и решил его на мне опробовать, – говорит Фил, усмехаясь.

– Господи… вот отморозок…

– Я ему руку сломал… я тоже отморозок.

– Ты за дело.

Прижимаюсь губами к отметине на щеке, целую нежно, а затем стягиваю с него футболку и кидаю ее на стол. С этого момента нам становится не до разговоров.

Мы спаиваемся в одно целое. Целуемся, касаемся, тремся друг о друга, и в какой-то момент я соскальзываю с его коленей и опускаюсь на пол. Это первый мой ему минет, не считая того неправильного раза.

Филипп не пытается меня остановить. Глядя сверху, немного съезжает бедрами вниз и прикрывает глаза ладонью.