Третий — не лишний!

— В обоих случаях конец будет один — его не будет!!!

— Это жестоко, — набычился Филлипэ, получая по протянутым рукам.

— Зато справедливо, — не согласилась я. — И чувствительно! Счас я вам устрою тоже самое, что вы мне, но с помощью подручных средств. И после того, как выхожу вас и подниму со смертного одра, то, возможно, мы еще когда-нибудь станцуем «Лебединое озеро».

— Но нас опоили, — робко попытался выстроить свою защшу Эмилио.

На-а-аивный! У меня за плечами был Николя. Такие отмазки человек придумывал — закачаешься и рухнешь. Ей-богу, поверишь, что губная помада на трусах, причем с изнанки — это вражеские происки конкурентов.

— Да хоть обкормили! — отломала я еще одну ножку. Про запас. — Нечего в рот тащить всякую дрянь! А то: «А помнишь, Джулио, ту рыженькую крестьянку с большими дойками до колена?..»

— Ты подслушивала! — рявкнул Филлипэ, наружиниваясь для прыжка. — И выходила из комнаты!

— Да, — не стала я отрицать очевидное. — Тогда я еще могла ходить!

Они бросились на меня с двух сторон одновременно, но я тоже не дремала и отоварила их местной мебельной промышленностью. Причем, в запале пробежала по пеплу пару раз туда и обратно.

— Прости, Джулио, — с опозданием повинилась я, проскакав еще раз по кучке. — Если бы ты не лежал на самой дороге к светлому будущему…

— Ты с кем разговариваешь? — поинтересовался Эмилио, быстро вышвыривая из спальни все, что могло быть использовано против них. Хотела я им посоветовать, что в этом случае лучше всего начать с меня. Не стала обнадеживать…

— С другом вашим, — ткнула я в пепел. — В гости приходил. Замуж предлагал. Так пылко уговаривал, что сгорел от неразделенных чувств. Да вы ж все видели…

— Мы видели, что тебя нет на кровати! — заорал Филлипэ. Прибавил децибелов: — И что посреди комнаты бушует какой-то смерч!

— Мог бы уже научиться узнавать жену по завихрениям! — отрезала я. — Все же не первый день женаты!

— Не понял, — нахмурился Эмилио. — А причем тут ты и смерч?

— А не каждому дано, — фыркнула я. — У меня тут родственник в этом мире обнаружился. Интересный, надо сказать.

«Маруся, — прошелестело у меня в голове. — К мысли о тесте нужно приучать медленно и постепенно. А то было двое, а станет…»

«Сколько их станет, — зловеще перебила я. — Я решу, когда доберусь до топора! Будет обрезание без наркоза, переходящее в кастрацию до пяток!»

«Этому я тебя не учил! — пожурил меня Хаос. — Даже я не настолько бесчеловечен»

— «Яблоко от яблони далеко упало» — парировала я.

— Маруся… — Пока я думала, вся оставшаяся кроме кровати мебель с помощью мужей и слуг перекочевала в коридор. — С тобой все в порядке? — Эмилио вытащил какую-то склянку с густой черной жидкостью.

— Это что? — разглядывала я нечто весьма подозрительное, очень похожее на чернила по цвету, и на скипидар по запаху.

— Единственное противоядие от вируты, — очень ровным тоном пояснил Филлипэ.

Магдалена, поверь, оно нам досталось очень нелегко, — он потер ссадину на скуле. Мягко и со скрытой надеждой: — Может, все-таки примешь… на всякий случай? Ты не представляешь, чем рискуешь!

— В смысле, чтобы снова слечь? — взвилась я. — Но на этот раз уже с отравлением? — Запальчиво: — Вы хоть нюхали эту дрянь? Вдруг это не противоядие, а смазка для вашего антикварного рыдвана? И вы просто перепутали?

— Ты снова упрямишься, — уселся на кровать Эмилио и с тоской воззрился на меня, стоявшую на страже своей собственности. — И после этого ты считаешь себя разумной?

— Главное, — поучительно сказала я, облокачиваясь на ножку от стула. — Чтобы вы считали меня разумной. А с собой я как-нибудь сама разберусь. И вообще… Быстро предъявили мне свои печати!

— Зачем? — нахмурился Филпипэ. — Там все то же самое!

— Что-то мне в это не верится, — излучая недоверие, покачала я головой. Предложила зарвавшимся самцам: — Давай заключим трех… нет, за три минуты вы можете много чего сделать… Минутное соглашение: я подхожу к вам сама, а вы показываете мне печати.

— Еще ты будешь должна нам поцелуй, — обнаглев, попробовал торговаться Эмилио.

— Каждому.

— Легко. Подарю за милую душу, — особо не ерепенясь, согласилась я, скосив глаза на обломки табуретки. Ласково улыбнулась с едва заметной угрозой: — Но место, куда целую, выбираю я.

На том и порешили. Я осторожно приблизилась к этим двум бугаям, заглянула на ладони и поджала губы:

— Ну, и кто вы мне теперь после этого?

Мужчины уставились на свои ладони. Мало того, что теперь у них было заполнено цветом две шестых. Так еще и надпись на двух языках гласила: «Прав на Марусю нет. Профукали, голубчики!».

Уже никакие мужья застыли в размышлениях, внимательно изучая свои печати, и я, воспользовавшись моментом, подарила каждому жаркий поцелуй в лоб, честно выполняя свое обещание.

— И что нам теперь делать? — сквозь зубы прошипел Эмилио, обращаясь к другу. — Такого я не читал даже в старинных летописях.

— Если нас подводит магия, — синеглазый повернулся ко мне, сощурился и окинул взглядом с головы до ног. — То приходит на помощь закон! — С вызовом глядя мне в лицо: — Будем жениться по закону!