Третий — не лишний!

Что еще? Ага. Любопытно, абсент в их мире изобрели? Если нет, я ж на нем озолочусь! При условии, что здесь есть полынь. Хотя… тоже опасно. Вдруг они после этого начнут дружить с глюками и все вместе захотят дружить со мной в постели? Я ж этого просто не переживу! Если только не освою хитрую науку, прикидывания шлангом и сливания со стенкой, чтобы два секс-маньяка меня в упор не замечали, путая с мебелью…

— Скоро уже, — уловила я краем уха окончание фразы Эмилио.

Я задала резонный вопрос:

— Куда мы едем? — Называется, поздно спохватилась, родимая!

— В приморский город, Скалек, — мирно отозвался Эмилио. Дружелюбно пояснил:

— У нас там дело. Надо встретить еще одного закадычного друга.

Я сострила:

— Так вы тройняшки? Ой, ребята, а я думала, вы близнецы — как Шварценеггер и Денни де Вито.

— Мы не близнецы, — мягко, как умалишенной, ответил Филлипэ. — Разве не видно? У нас разные отцы.

А матери, видно, из клана неизвестных временных жен! Я представила себе вид нал, портовым городом парит стометровая фигура могучей железной бабы с двумя членами и младенцем в руках и рядом надпись: «Памятник такой-то матери». Бр-р-р-р! К такой славе не стремлюсь. Да еще и, скорее всего, посмертной.

— У нас фамилии разные, — еще доброжелательней отозвался Эмо. — Мы едем ко мне домой. Нашей семье необходимо, — он выразительно посмотрел на запястье, — пройти дополнительно некоторые храмовые ршуалы.

Спаси Господи от ихних ршуалов! А можно мне смыться по-тихому домой, на родину?

«Не выйдет, — возник в голове голос проныры-Хаоса. — Ты мне тут до зарезу нужна».

«Давай нежно зарежу, — дружески предложила ему я. — И мирно разойдемся».

«Добрая ты, доча, — непонятно за кого порадовался Хаос. — Завидую твоим мужчинам. Это как же нужно хотеть женщину, чтобы рисковать остаться без члена?»

«Без двух, — поправила я бога. — Во всем должно быть равноправие. Если уж рубить так с плеча. Рвать так с корнем. Давить так к ногтю!»

«Ты и без меня хорошо справляешься, ребенок, — заторопился Хаос. — Я чуть позднее зайду, когда ты уже утолишь свою кровожадность».

Тем временем мы подъехали к городским воротам. Заспанные стражники просмотрели наши глазки (ручки им никто не подавал, облезут!), переглянулись и пропустили.

И мы весело потрусили дальше.

Крупный приморский город пах морем, ветром и солью, водорослями и туманом, рыбой и… безбожно вонял канализацией, которой фактически не было, и рынком, его отбросами, через который мы сейчас проезжали.

Мелкие побеленные халупки, тесно прижатые друг к другу, чередовались с каменными многоэтажными палатами, широкие улицы и площади, мощенные камнем, — с узенькими переулочками, где вместо мостовой — утоптанная тысячами ног глина.

Вскоре узкими извилистыми улочками мы стали спускаться к порту. Мои спутники стали ошалело тыкать пальцами и подпрыгивать в седлах:

— Гляди, гляди, вот его судно! — и рванули вперед со страшной скоростью и силой. Я думала, мне все мягкое место скачкой отобьют. Скакали мы недолго, аккурат ко входу в порт.

Там увидели, как команду указанного судна под конвоем ведут в тюрьму. Избитого капитана не просто вели — его несли!

Мои супруги переглянулись и попятились. Следом они спешились и о чем-то подозрительно тихо зашептались между собой.

Так! Моя попа чует — жареным запахло, а уж она меня никогда не подводила!

Я навострила уши. Нет, ничего не слышно. Точнее, слышно, но непонятно. Опять пошло общение на уровне телепатии, потому что по разрозненным междометиям хрен поймешь, о чем идет речь. Подпольщики, тоже мне! Ладно, как говаривал мой знакомый патологоанатом, вскрытие покажет.

Мы поплутали какими-то грязными улочками, воняющими помойкой, и достигли маленькой неприметной в стене дверце.

Так вот! За этой маленькой дверцей скрывалась огромная железная дверь. В банках на такую могу только облизываться. Судя по системе замков, создатель сейфов Бентли мог тихо завидовать сидя в сторонке.

Филлипэ три раза дернул какую-то пимпочку, один раз повернул колесико, что-то тихо сказал в открывшееся окошко. Приложил свою пятерню к стеклу и подергал левой ногой. После чего дверь милостиво отворилась, и мы вошли.

— Любопытно, — пробурчала я. — Такое ощущение, что мы попали в золотой фонд России, судя по защите.

— Высокие лорды, — из недр дома показалась высокая фигура, замотанная в темную одежду— Чем могу служить?

— Приветствую тебя, Амели, — чуть склонил голову Филлипэ. — Как твоя семья? Все ли здоровы?

— А чего этим кобылам сделается? — фыркнула женщина, выходя на свет тусклого светильника.

Хозяйка сейфовой двери оказалась дамой в том возрасте, когда уже можно не спрашивать сколько ей лет, а просто деликатно не замечать морщины и седые волосы. Но ее лицо все еще оставалось красивым. Такая суровая красота, которую не могут испортить даже годы.