Третий – не лишний! (СИ)

 Синеглазый прошелся пальцами по моей груди, вызывая стон удовольствия, и слегка перегнул, наклоняя вперед, а аметистовоглазый спустился поцелуями еще ниже, слегка раздвигая мои ноги и достигая клитора. Меня выгнуло дугой.

 Этим воспользовался Фил и начал медленное вторжение. Через пару секунд я не выдержала и застонала, а вскоре и закричала. Просто контраст ощущений члена сзади и языка на клиторе спереди... убийственное сочетание.

 Все начиналось тягуче-медленно, сладко до потери пульса.

 – Бы... – начала я, но мою голову мгновенно уложил себе на плечо Филлипэ и припал к губам, самодовольно хмыкнув. Он прекрасно понял, о чем я хотела попросить, но даже и не подумал этого делать. Зато Эмо усилил нажим языка, заставляя меня стонать в рот синеглазого.

 Я отстранилась от поцелуя и уперлась в стену руками, потому что ноги подкашивались и все вокруг плыло. Опустив голову, я увидела, как Эмилио вылизывает меня, рукой лаская свой возбужденный член. И начался второй раунд: 'Умру ли от возбуждения, или оргазм уже не за горами'.

 Соски стояли и были чувствительными до безобразия. От нежных рук Филлипэ на них вниз текли интенсивные волны удовольствия, заставляя теснее сжимать таранящий меня пенис. Во рту пересохло. Внутри горел неугасимый пожар.

 Я выгнулась, потираясь попкой о синеглазого, и прижала голову Эмилио к себе, запустив жадные руки ему в волосы. И мужики сорвались с катушек.

 С предельно наглым, самодовольным смешком Филлипэ наклонился и поставил меня на четвереньки, а сам нагнулся надо мной, прикусывая загривок. Эмилио наоборот, встал, мягко тыкаясь мне в рот эрегированным пенисом.

 После невероятно возбуждающего вида ласкающего самого себя Эмо отказаться ощутить его вкус я просто не могла.

 И опять понеслась наша тройка по просторам чужой родины...

 Бедная моя целомудренная натура, прощай. Ты была дорога мне как память. Я увязла в пучине разврата, и мне там понравилось!

 Так что я, пожалуй, немного потону в этой трясине порока. И если не вернусь, то считайте – я пала в неравном бою с моралью.

 Дальше мои мозги ушли погулять и в этой восхитительной оргии участвовало лишь мое тело.

  Меня брали спереди и сзади одновременно, брали медленно и быстро, чуть входя или вколачиваясь на всю длину. Распаленные мужчины сворачивали и разворачивали меня всеми способами, как им только хотелось.

 Входили и выходили из моего тела под любым углом, брали жестко и ласково, медленно и быстро, рывками. Мне было все равно. У меня перед глазами стоял ласкающий себя Эмилио и это напрочь срывало крышу. Такое чувство, словно я угодила в циклон, смерч, ужасную бурю!

 Боли не было. Никакой. То ли за счет особенной смазки, которой мои мужчины намазывали этим вечером себя особенно тщательно, то ли за счет дикого, неимоверного возбуждения, которое выбросило у меня в кровь столько адреналина и прочих естественных обезболивающих, что их хватило бы на полк тяжелораненых – не знаю.

 Признаюсь в одном: когда стоит волна возбуждения такой силы, анальный секс – это здорово! И пусть даже я потом еще пару дней не смогу нормально присесть, оно того стоило.

 – Спи, сладкая, – наконец мужчины угомонились и зажали меня с обеих сторон. – Тебе понадобятся силы завтра.

 Утром мне понадобились не силы, мне была нужна аптечка и желательно размером со Скорую Помощь. Болело все, даже то, что болеть не могло по определению. Только к сожалению, оно об этом не ведало и все равно болело.

 – Сейчас тебе будет легче, – заверил меня Филлипэ, намазывая от макушки до пяток лечебным бальзамом.

 Соврал. 'Сейчас' не наступило даже через пару часов.

 – Как ты себя чувствуешь? – волновался Эмилио, пытаясь запихать в меня масло, разведенное в сливках.

 – Как будто меня изнасиловал поезд, – буркнула я, утыкаясь в подушку. – Причем, на мне отметились все вагоны, прихватив с собой рельсы и шпалы. А после того, как все это надругалось надо мной в особо извращенной форме, меня переехало паровозом!

 – Не знаю, что такое поезд, – встрял Филлипэ. – Но давай я еще раз все смажу и помассирую.

 – Хочешь, покажу? – подняла я лицо и злобно зыркнула на виновников моего нынешнего состояния. – Сначала раскатаю под пирожок, а потом спою песенку: 'Дружок, хочешь я расскажу тебе сказку?'

 – Ты просто устала, – убеждал меня Эмилио спустя пару часов, притащив мне мед, разведенный в сливках. – Тебе следует поесть и сразу полегчает.

 Я одним глазом заглянула в чашку, получила гипергликемическую кому и жалобно простонала, давя на неизвестного им зверя – совесть:

 – А мяса можно?

 Тут возмутился отиравшийся рядом Филлипэ:

 – Ты с ума сошла! В твоем состоянии нельзя есть такую тяжелую пищу!

 – Почему? – закряхтела я, поворачиваясь, чтобы этот засранец посмотрел мне прямо в глаза и увидел в них свой приговор.

 – Потому что, если ты больна – следует употреблять легкие продукты, – присел рядом Филлипэ. – А если беременна, то тем более нужно принимать питательные вещества.

 – Диетолог с хреном, – пробурчала я, но военную тайну по поводу невозможности забеременеть не выдала.