Третий пол

«Возникающая при выборе объекта задача состоит в том, чтобы не упустить противоположный пол». Другими словами, гетеросексуальная направленность влечения ничем изначально не обеспечена: это задача, которую нужно решить (а можно, следовательно, и не решить). Необычайно выразительно в этой формулировке Фрейда и слово «упустить», оно еще сильнее подчеркивает неопределенность, вариативность окончательного исхода. Характер влечения формируется не сразу, этому моменту предшествует период, для которого вербальная интуиция подсказала создателю психоанализа выражение, обладающее большой экспрессией – «нащупывание». Наощупь различают предметы слепцы, в темноте приходится полагаться на осязание – так именно и ведет себя подросток на этапе «мечтательной дружбы» со сверстниками собственного пола, в которой нередко получает первые и чрезвычайно сильные уроки преданности и коварства, верности и ревности, умения подчинять и подчиняться… И вот здесь мы, наконец, попадаем на ту главную развилку, от которой дороги идут в разные стороны, чтобы затем соединяться лишь на время или не пересекаться вообще никогда.

Фрейд не отрицал, что противоположные половые признаки обладают силой взаимного притяжения, хоть и не знал, что лежит в ее основе. Но всемогущей эту силу он не считал. Чтобы она возобладала, к ней должны присоединиться и другие влияния – а конкурирующие с ней силы, напротив, должны быть исключены. Решающее значение имеет сдерживающий авторитет общества: там, где оно не видит в однополой любви большого греха, она входит в обычный репертуар утонченных удовольствий и даже поддерживается особыми социальными институтами.

Семейное воспитание, отношения с родителями могут сыграть двоякую роль. Воспоминания о матери и других женщинах, к которым мальчик был сильно привязан в детстве, энергично содействуют тому, чтобы выбор оказался направлен на женщину, и это подкрепляется сложными отношениями с отцом, способными породить у ребенка настоящую враждебность к собственному полу. Однако, немногочисленные примеры, получившие в этой книге последовательно психоаналитическое истолкование, говорят и о том, что любовь к матери может сыграть роковую роль. Под действием поглощающего чувства к матери мальчик может отождествить себя с нею, превращаясь в собственный сексуальный объект: встречаясь в дальнейшем с молодыми мужчинами, он видит в них себя и хочет любить их так, как любит его мать. Если горячо любимая мать внушает страх, это может породить феномен бегства от женщины. За кажущимся отвращением к прекрасному полу стоит сложное душевное движение: мужчина остро реагирует на женские прелести, но вызываемое ими возбуждение переносит на «безопасный» для себя объект. Так всю жизнь навязчиво воспроизводится механизм, благодаря которому появилась инверсия.

Если ребенка воспитывают оба родителя, риск уменьшается: сохраняется возможность компенсации. В случае отсутствия одного из родителей вероятность инверсии повышается. Схожие условия могут быть созданы и традициями, существующими в обществе. В древнем мире воспитание мальчиков препоручалось мужчинам – рабам. В позднейшие времена маленьких аристократов окружал многочисленный штат мужской прислуги, а матери ими почти не занимались. Этим можно объяснить несомненный «крен» в сторону гомосексуальности.

Читатель, надеявшийся найти у Фрейда развернутое и обстоятельное описание причин этого явления (хотя бы на том же уровне, как представлены в этой же работе причины неврозов), будет, возможно, разочарован. Вспоминая, как тщательно, по пунктам систематизирован исходный материал, я могу предположить, что первоначально такое намерение у автора было: зачем так старательно развешивать в первом акте ружья, если не предполагаешь из них стрелять? Но этот замысел отступил перед не поддающимся учету многообразием поведенческих форм и психосексуальной первоосновы. Жесткость и прямолинейность, подразумеваемые самим нашим привычным представлением о причинно-следственных связях, вступают в непримиримое противоречие с этой ошеломляющей пестротой. Если же искать что-то общее, способное свести все вариации к единому знаменателю, то мы упремся в одну из самых специфических черт человеческой природы. У всех живых существ инстинкт продолжения рода включает в себя и устремленность полового влечения к одному строго определенному объекту. Право выбора существует лишь в узких границах, заданных принципом противоположности полов. В психосексуальном развитии человека такой беспрекословной заданности нет.

В годы моей молодости был популярен анекдот, тянувший лет на десять лагерей по статье об антисоветской агитации. Бог подводит Адама к Еве и говорит: «Выбирай себе жену». В политическом смысле эта злая метафора была точна на все сто процентов, но в биологическом – неправомерна. Модель безальтернативных выборов допускает параллель с библейским мифом, но природе человека она не соответствует.