Третий прыжок с кульбитом и портфелем (СИ)

Ладно, бог с ней, с философией. Вернемся к фактам — надо в этом разобраться с помощью знающих людей. В самом деле, ведь не на ровном месте родилась поговорка «боль как рукой сняло». И путь у нас один — к бабушке Мухие. Ее опыт, а также контакты в среде тайных знахарей помогут навести резкость на новые точки над новыми «и».

Становится «Великим могучим колдуном Антонием» я не собирался, и Антону не позволю. Даже без рекламы в интернете большие деньги тут можно срубить, но последующие обязательные проблемы этого не стоят. Поэтому цель одна — понять. Понять, и потом оценить.

Вроде бы информации полно, а толку от этого мало. Спешить ни к чему, а там видно будет. Время есть — домой вести надо всех вместе, так что придется обождать выздоровления Антона. Заодно Алена адаптируется немного, а Вера пройдет очередное обследование. Мне же для практики здесь стоит выбрать объект, требующий лечения. Объект понятный и не болтливый.

***

Товарищ Брежнев, генеральный секретарь ЦК КПСС, для приватной беседы пригласил Пельше на дачу, что располагалась в Заречье. Брежнев питал слабость к этому месту за кольцевой дорогой, в пяти минутах от Москвы, и чувствовал себя как дома на даче в два низеньких этажа. Что бы ни болтали злопыхатели, Леонид Ильич барином не был. Да, любил гульнуть в компании, не без этого. Но меру знал, не заливался до упора, а потреблял исключительно для разогрева души.

Однако пировать с песнями Леонид Ильич предпочитал в Завидово, где для него держали целое охотхозяйство. По четвергам, после заседания Политбюро, генеральный секретарь отправлялся туда на охоту. Постреляв вволю, он под немудреную закуску и свежатинку отдыхал на природе среди старых товарищей.

А в Заречье Брежнев принимал людей, чтобы потолковать. Обсудить не только проблемы по работе, но и за жизнь поговорить. Держать руку на пульсе страны по одним докладам подчиненных невозможно. Бумажки важны, но они никогда не заменят живое общение. Разные мнения надо выслушивать постоянно, поэтому здесь бывали самые разные люди. И военные советы с особами, приближенными к императору, проходили тоже здесь.

Многочисленное окружение Леонида Ильича делилось на две ясные категории: те, с кем хотел дружить он, и те, кто рвался дружить с ним. Арвид Янович Пельше относился к первой категории со всеми вытекающими — старый, проверенный годами товарищ.

— Значит, сбежал, шельмец? — Леонид Ильич поднял глаза на собеседника, внимательно прочитав сначала одно письмо, затем другое. — Утек товарищ Седых с документами… Думает, не найдем? Найдем, дай срок. Или, полагаете, голубчик сам явится?

— Во втором письме он пишет, что присвоил партийную валюту, и сожалеет об этом, — Пельше дальнозорко отодвинул листик. — Видимо, Седых намерен поторговаться. Натуральный обмен — бумажки в обмен на жизнь.

— Как ни копни, кругом коммерсанты и жулики, черт бы их подрал, — Брежнев нахмурил густые брови. — Бумажки-то эти наши! Глупо покупать своё обратно.

— Ну, поговорить для начала нам никто не запрещает.

Леонид Ильич кивнул:

— Я помню товарища Седых. Мне он всегда казался опытным работником и хорошим коммунистом. А оно вон как вышло…

Вслед за Брежневым Пельше покачал головой:

— Мы ознакомились с его делом. Седых характеризуется положительно со всех сторон.

— Вот и проверьте, кто его так характеризует, и кто давал рекомендации на эту работу! В его сектор Международного отдела людей отбирают с особой тщательностью, ведь прежде всего это огромная и опасная загранработа. Тут надо обладать способностями и характером. Не каждый может не продать, не предать, устоять перед соблазнами. Тут надо большое мужество и большая преданность.

— Без контроля и хорошие люди портятся, — вздохнул Пельше. — Нужно разобраться во всем, и с товарищами, которые нам не товарищи.

— Вот и разберитесь! Окончательно обанкротившись, эти люди оказались в мусорной яме истории, — Брежнев брезгливо ткнул пальцев в письмо. — Справедливо было бы выбросить этот мусор из нашего партийного дома. Кстати, каким боком здесь оказался комсомольский секретарь, Борис Пуго?

— Сам удивляюсь, — признался Арвид Янович.

— Наш бывший товарищ Седых в письме утверждает, что Пуго болтать не станет, и через него намерен держать связь.

— Борис Пуго на хорошем счету, — подтвердил Пельше.

— Хм… Присмотритесь к нему. Юрий Андропов имеет на него виды в КГБ, а товарищ Черненко собирается забрать парня в аппарат ЦК. Но, может быть, вы найдете ему дело в Комитете партийного контроля? Подумайте. В общем, сами решайте, не мне вас учить.

Брежнев помолчал, копошась в ящике стола, а потом вытащил нужный документ.