Третий прыжок с кульбитом и портфелем (СИ)

Изображая старческую немочь, мы доковыляли почти до пляжа, где уселись на скамейку в тени дерева.

— Охренень какая охрана, — сообщил Иван. — Как у президента Занзибара. Два парных поста по тротуару прогуливаются, автомобиль с антенной на краю улицы, и женщина у калитки семечки щелкает. Очень серьезная дамочка…

Вокруг нас жизнь кипела. Кто-то шел к морю, кто-то возвращался устало. А большая часть граждан просто шаталась без цели, наслаждаясь самим процессом. Стайка загорелых девушек с задорным смехом продефилировала по аллее мимо нас. От компании парней, следующей в дамском кильватере, отделился патлатый недоросль, облаченный в потертые джинсы и кеды. Рубашку он небрежно нес на плече.

— Папаша, закурить не найдется? — вежливо обратился путник к Ивану.

Удивительное дело, но тот полез в карман плаща, чтобы достать красную пачку «Винстона». Слава богу, яркую рекламную картинку с надписью «гангрена» Ваня не показал, зажал в кулаке.

— Ого! — обрадовался патлатый щеголь, ловко цепляя две сигареты. — Спасибо, отец!

Прикуривая на ходу, стрелок бросился догонять свою компанию. Вторую сигарету он сунул за ухо.

— Вот так палятся разведчики, — подумал я про Ивана. — Пьяный воздух свободы сыграл с профессором Плейшнеромзлую шутку…

В советские времена фирменные сигареты можно было купить только у спекулянтов. «Винстон», лучший бренд табачной продукции середины двадцатого века, шел от трех до пяти рублей за пачку. Большие деньги, советскому пенсионеру такое не по карману. Кстати, за гуляние по городу без рубашки можно было схлопотать штраф примерно похожего размера.

— Косяк, Ваня, — пробурчал я. — Ни разу ты не Штирлиц. Откуда у тебя, старого одуванчика, может быть в кармане заграничный «Винстон»? Для полной картины не хватало только газовой зажигалки.

— Имеется, достать не успел, — виновато потупился Иван.

В подтверждение своих слов он вытащил и, спохватившись, суетливо спрятал обратно серебристый цилиндр USB-зажигалки. Такие девайсы делают с фонариком, лазерной указкой и шариковой ручкой, полезная вещь в кармане. Тем временем стрелок поделился добычей с товарищем, а еще один, оказавшийся обездоленным, направился к нам — с явным намерением разжиться табачком.

— Халява развращает, — сообщила мне Анюта давно известную истину, и вперилась взглядом в ходока.

— А может, просто в бубен дать? — расстроенный Иван угрюмо зыркнул в сторону парня.

Тот вдруг остановился. Потом оглянулся в растерянности.

— Будешь пугать? — предположил я действия девчонки.

— Нет, я им погадаю на дружбу и любовь, — процедила Нюся, сдвинув брови. От напряжения над верхней губой выступили капельки пота. — Сейчас, сейчас… Не отвлекайте меня!

Ходок, направляющийся к нам, постоял, а затем бросился обратно. Его товарищи уже вовсю обнимались с подругами, так что единственную бесхозную цель он нашел с разгона, без паузы. И прилип к жертве. Впился в губы, точно вампир с голодухи.

— Какая-то встреча на Эльбе, — пробормотал Иван. — Ну ты, Анечка, даешь…

— Полезный боевой прием, да? — Анюта встала. — Верка научила. Пошли отсюда, пока у них запал не кончился.

— Да, пора домой, — согласился Иван.

Странно, но Нюся не возражала.

— Знаешь, Ваня, что является страшным грехом для советского командира? — поднимаясь со скамейки, я усмехнулся в фальшивую бород у.

— Что?

— Оставить солдат без ужина.

— И то верно, — Иван кивнул. — Минуточку…

Он нырнул в кусты, чтобы выйти оттуда другим человеком: вместо шляпы нацепил серую бумазейную кепочку, а плащ вывернул наизнанку. В сторону молодежной группы Иван поглядывал с большим интересом. Там продолжались радостные объятья, челюскинцы такому ликованию обзавидовались бы. Посмеиваясь, гуляющий народ этот островок праздника огибал с двух сторон. Иван подхватил Нюсю под руку:

— Значит так. Вы идёте за кефиром, а я еще раз мимо дачи Пельше погуляю. Встречаемся в гастрономе.

— Антон Михалыч, дядя Ваня, давайте я пойду? — затараторила девчонка, едва не выпрыгнув из плаща. — Глаза всем на улице отведу. Раз-два, и в дамки. Никто даже не пикнет!

— Ну что ты зудишь, будто комар? — в сердцах воскликнул я. — Плешь уже в парике проела! Вот егоза… Когда-нибудь задеру подол, и выпорю офицерским ремнем.

— Да? Только попробуйте! — Нюся топнула ножкой. — Получите сдачи.

Вдоль пляжа мы шли по аллее. Кусты роз всевозможных раскрасок на аллее перемежались клумбами гладиолусов и астр, разноцветье прямо-таки било в глаз. И везде вальяжно шастали отдыхающие граждане, туда — сюда. Не в таких количествах, как в городе Сочи, но заметно. При этом они галдели, кушали мороженое и в очередь хлестали газировку. Короче говоря, разговору не мешали.

— Ты это, Михалыч, — насупился Иван, глядя в сторону. — Больше так не шути. Я за себя не отвечаю — Анечку в обиду не дам.

— А меня-то за что? — возмутился я. — Слушай сюда, милая: мы с тобой идем в магазин, а Ваня сам обстановку доразведывает. Давай руку!

Очередь в молочный отдел была приличной, но двигалась быстро. Глядя в сторону, Нюся дулась.