Третий путь

— Тогда все равно попытаются взять под контроль, а если не получиться, то могут пойти на сотрудничество. Петр, что ты задумал?

— Вот! — он поднял вверх указательный палец. — Зришь в корень. Нас ведь из‑за чего ищут по всей России? Не из‑за того, что мы сперли кучу никому не нужного барахла, а потому, что боятся, что кто‑то его может пустить в ход в России.

— И ты…

— И я решил, с одной стороны, их успокоить, а с другой — закинуть наживку с дальним прицелом в расчете на сотрудничество на государственном уровне. Если сыграть по–умному, то вполне может прокатить. При этом мы получим надежный канал снабжения людьми, материалами и техникой.

— Ага, и каждый второй такой человек будет агентом ФСБ, ГРУ и других подобных контор.

— Конечно, — согласился Петр. — А ментальная магия для чего? Это наш козырь, о котором там пока не знают. И надо, чтобы и впредь не знали, иначе с нами никто не будет иметь никаких дел: просто побоятся. Мы ведь шутя перевербуем любого агента, а у первых лиц государства вызовем большую и стойкую симпатию и горячее желание помочь. Сильно на них действовать нельзя, так как все они под контролем, да нам это и не надо. Просто подкрепим явную для них выгоду соответствующим ментальным внушением.

— Но ведь всю эту помощь надо как‑то проводить и отчитываться.

— Это как раз ерунда, — махнул рукой Петр. — Откроют какую‑нибудь липовую тему по одному из закрытых НИИ с такой же липовой отчетностью. А оборудование и оружие вообще не проблема: списал — и все в ажуре.

— А почему об этом молчишь на Совете?

— Я говорил приватно с Фатеевым, а на Совет не выношу, потому что маги слабо разбираются в нашей реальности и все равно переложат решение этого вопроса на нас.

— И когда думаешь сделать первые шаги?

Да вот когда будем все заканчивать в Новосибирске, тогда и сделаю.

Глава 15

Следственное управление ФСБ России, Москва, за две недели до захвата дома Град

— Разрешите?

— Проходите, Сергей Федорович, присаживайтесь.

— Есть большие подвижки по делу «Майор».

— Вот как? А меня недавно по нему вызывали на ковер и вежливо так возили мордой об пол. Не дает эта лечебница покоя кое–кому на самом верху. Выздоровели полторы сотни безнадежных больных. Действительно, новые возможности. Ваши подвижки не связаны с лечебницей?

— Нет, во всяком случае, не напрямую.

— Жаль. Ладно, докладывайте.

— При проверке связей Корнеева мы заинтересовались одним инженером…

— Хорошо хоть не олигархом. Чтобы вас отмазать в тот раз мне пришлось покрутиться.

— Товарищ генерал, я действовал строго в рамках инструкций. Сами же говорили, что надо трясти связи Корнеева.

— Вот нас и потрясли. Не те времена и не та фигура. Знаю, что вы действовали предельно корректно, но и этого хватило. Что там не так с инженером?

— Они не просто знакомые. Подружились в армии и в дальнейшем постоянно поддерживали очень близкие отношения. По сути, если отбросить вульгарное значение этого слова, он был другом семьи Лавровых. Дмитрий Николаевич Лавров, тридцать девять лет, радиоинженер, работает в одном из закрытых НИИ, который плотно сотрудничает с нашим Центром специальной техники. Можно даже сказать, что он работает на нас.

— И чем же вам так интересен наш работник, помимо дружбы с главным фигурантом этого дела?

— Лавров женат и имеет троих детей. Нас заинтересовала старшая дочь. В возрасте десять лет она внезапно пропала, когда шла домой из школы. Поиски ни к чему не привели. А через четыре года она пришла к следователю вместе с родителями с просьбой закрыть дело. Следователю стало интересно, где могла околачиваться целых четыре года такая сопля. Сами знаете, что всякое бывает, но не с девчонками ее возраста, а старше. Она сначала отказалась отвечать, потом послала следователя и под конец закатила истерику. Родители ее поддержали. Следователь плюнул и не стал разбираться. Состава преступления нет, претензий к нему — тоже. Выпроводил всех, закрыл дело и обо всем с облегчением забыл. Для девочки наняли репетиторов, и она через два месяца сдала экстерном все экзамены за среднюю школу.

— Талант, особенно если предположить, что она эти четыре года нигде не училась.