Третий путь ...к рабству

«Имел я полчаса тому разговор с Чжоу Шень-Мином. Друг мой, властелин Поднебесной, обеспокоен положением китайцев в Западной Сибири. Учитывая, что китайцев в Западной Сибири 28 миллионов, я хорошо понимаю озабоченность моего друга Чжоу Шень-Мина».

Владимир Сорокин. «День опричника»

Чтение бригадных комментов — небесполезное занятие. За их незатейливым мычанием легко прочитываются последние установочные методички. А методичка — это не только пропагандистская установка для своих. Она всегда невольно выдает какие-то сокрытые решения и планы власти, которые ее политтехнологическая обслуга считает необходимым как-то камуфлировать и облагораживать.

Вот, например, центральный тезис, на который я раз за разом в различных вариациях наталкивался на форумах, обсуждавших «Остров Сибирь»:

«Экспансия Китая на Дальний Восток и в Сибирь неизбежно продолжится. Это надо принять как данность. Единственное, что можно и должно сделать в сложившейся ситуации, — направить этот процесс в цивилизованное русло, без варварства и эксцессов, без открытого противостояния, максимально выгодным для России способом, чем, по-моему, и занимается Путин, возможно, и не без ошибок».

Принять как данность, избежать противостояния, расслабиться и получить для России в этой непростой ситуации максимальное удовольствие. Что же, довольно грамотно изложенная позиция, которая прекрасно объясняет и оправдывает все, что происходит на наших глазах в российско-китайских отношениях.

Сегодня она спускается пропагандистскому активу в установочных методичках для служебного пользования, года через два-три открыто прозвучит в послании Федеральному Собранию, а еще лет через 10–12 наш бессменный и бессмертный национальный лидер цивилизованно обсудит без варварства и эксцессов со своим другом Чжоу Шень-Мином положение китайцев в Западной Сибири.

Судя по поведению российских властей и аргументации их шестерок в интернет — дискуссиях, эта позиция мудрого смирения перед неизбежностью китайской экспансии принята ими как стратегическая.

Смирилось ли с ней по умолчанию и общество в целом? Мы этого не знаем. Но очевидно одно: общество заслуживает открытой дискуссии по этому экзистенциальному для российской государственности вопросу. А существует ли вообще альтернатива стратегии мудрого смирения? Какие меры политического, экономического, военного, внешнеполитического характера должно принять в ближайшее десятилетие российское руководство, чтобы удержать в полной мере позиции России на Дальнем Востоке?

Прежде чем обсуждать эту проблему в целом, хотелось бы уточнить один важный аспект при сравнении военных потенциалов РФ и КНР. Достаточно распространенным (оно повторялось неоднократно и при обсуждении «Острова Сибирь») является убеждение в том, что ядерный потенциал России полностью нивелирует возможное превосходство КНР в обычных вооружениях. Казалось бы, это подтверждается пунктом 8 военной доктрины Российской Федерации еще 2000 года (который почти дословно был повторен и в только что утвержденной новой версии доктрины):

«Российская Федерация оставляет за собой право на применение ядерного оружия в ответ на использование против нее ядерного и других видов оружия массового уничтожения, а также в ответ на крупномасштабную агрессию с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства».

Это недвусмысленная декларация готовности России первой применить ядерное оружие в случае нападения противника, превосходящего ее на конвенциональном уровне. Именно так следует понимать слова «когда под угрозу поставлено само существование государства».

Придется, однако, повторить то, что еще почти десять лет назад мы отмечали в совместной статье с профессором В. Н. Цыгичко, обсуждая новоиспеченную военную доктрину на страницах журнала Министерства обороны «Военная мысль» (№ 2, 2001).